Читать книгу - "Закон рукопашного боя. Таран - Леонид Влодавец"

— Ну и что с ним? — полюбопытствовал Сергеич.

— Вскрытие покажет, — сказал врач, руководивший бригадой. — Внешних признаков насильственной смерти нет. Ран, гематом не просматривается. А вот зрачки сильно сужены.

— И отчего так бывает?

— Паралич нервной системы. Нам тут, по-моему, делать нечего. Гражданин скончался пару часов назад.

В это время от будки спасателей к реаниматорам прыжками понесся какой-то лохматый человек в плавках.

— Эй! — орал он на бегу. — Медицина! Сюда давайте!

— Что там еще? — взволновался старшина. Он уже узнал в бегуне напарника Володи-спасателя, которого звали Ваня-Пух. Не за то, что он был на медведя похож (он даже на покойного артиста Леонова ничем не смахивал), а просто был он Пухов Иван по паспорту.

— Там это… — заорал Пух. — Вова загнулся!

— Обалдел? — спросила, округлив глаза, Люба. — Он же только-только тут был! Искусственное дыхание делал!

— Пошли туда! — решительно произнес врач.

И реаниматологи заспешили к будке следом за Ваней и Любой. Старшина в нерешительности потоптался рядом с Миней, который с явной опаской взирал на труп. Поблизости от мертвеца купальщики уже давно не толпились, и вообще песок метров на двадцать в округе был свободен. Народ как-то быстро потянулся с пляжа.

— Уй, что сейчас будет! — пробормотал Миня. — Все приползут. И «эсэсовцы», и ФСБ, и экологи!

— Ты этого жмура руками трогал? — мрачно спросил Миню Сергеич.

— Ни фига! Это ты трогал… — почти испуганно произнес Миня. — Ты что, думаешь, это заразное, да?!

— Ничего я пока не думаю… — сказал Сергеич, напряженно прислушиваясь к своему, покамест вполне здоровому тридцатишестилетнему организму: нет ли каких необычных симптомов?

Он уже понимал, что гражданин Шнобель скорее всего прав. Не иначе, этому самому молодцу что-то подмешали в тюбик с кремом для загара. Это самое «что-то», должно быть, впитывалось в кожу. А когда Володя-спасатель начал делать искусственное дыхание, то это «что-то» впиталось ему в ладони. И, должно быть, в солидной дозе, раз над ним сейчас реаниматоры трудятся…

Но ведь Люба тоже трогала этого мужика. И даже вроде бы ухо к груди прикладывала. Правда, этого Сергеич не видел. А на руках у нее перчатки резиновые. Она их теперь все время надевает, после того как чесотку с одного бомжа прихватила.

Сергеич припомнил: Шнобель сказал, что ныне покойный намазал кремом грудь, живот и спину. Старшина брал покойного только за руку, когда приподнимал, чтоб поглядеть, нет ли какой раны на спине.

Послышалось пиликанье сирен, и на пятачок, откуда уже задолго до этого исчез джип «Рэнглер», одна за одной вкатились несколько машин с мигалками. И это были не только оперативники из родного райотдела. Мама родная! Город приперся! Область! Санэпиднадзор! Экологическая прокуратура! ФСБ! А это, похоже, областная администрация… Да, вот это подстраховались! Эфир, конечно, вещь хорошая, но уж больно широковещательная. Навряд ли райотдел успел так быстро проинформировать всех. Не иначе комитетчики по привычке чужие частоты прочесывают… И не только они. Вон, е-мое, желтый «мини-вэн» областной ГТРК прикатил, уже кассеты заряжают! На всю область шухер.

От заполнивших площадку машин отделился какой-то плечистый дядя в штатском и произнес в матюгальник:

— Граждане отдыхающие! По распоряжению мэра города, в связи с неблагоприятной санитарно-эпидемиологической обстановкой, пляж временно закрывается. При выходе с пляжа просьба соблюдать порядок и организованность! Лиц, ощущающих какие бы то ни было болезненные симптомы, просьба обратиться в медпункт пляжа!

Группа людей, кто в форме, кто в штатском, приблизилась к Сергеичу.

— Ну что, Муравьев? — кисло поприветствовал подчиненного подполковник Тягунов, начальник райотдела. — Хороший шухер навел?! Видал, сколько наехало?

— Кто ж его знал… Я вообще думал, что это солнечный удар. Ну а потом выяснилось, что он уже того…

— Что уже известно?

— Есть подозрение, что яд какой-то. На нервы действует.

— Э, пресса! — заорал на телевизионщиков омоновский майор. — Ну-ка, назад!

— Ребята! — вдруг заорал один из телеоператоров. — Это же Андрей Рыжиков! Из «Областного телеграфа»!

— Молодой человек! — гаркнул Тягунов. — Да-да, вы! Давайте сюда. Один и без камеры! А вы куда, остальные? ОМОН, вам за что деньги платят?!

Телевизионщик оставил помощнику свой репортерский комплекс — дорогая штука, если расшибут, жалко будет! — и спустился к подполковнику.

— Вы утверждаете, что знали погибшего? Он журналист?

— Да, это наш коллега, — кивнул телеоператор, — только он газетчик. Когда-то вместе делали эфирные выпуски «Телеграфа» на облтэвэ.

— Говорите, его зовут Рыжиков Андрей? — Из-за спины Тягунова появился человек в штатском. — Отчество помните?

— Да. Андрей Михайлович, кажется. Между прочим, по-моему, наверху его машина осталась. «Фольксваген-Гольф»…

— Ключ от машины у него в шортах, — позволил себе вклиниться Муравьев. — Документов не было…

Подкатила труповозка, вылезли мужики в синих халатах с двумя парами носилок. Уложили сперва Рыжикова, потом Володю, затарили в свою «уазку-буханку». Потом покатили в морг. Опера в это время рассовывали по полиэтиленовым пакетам одежду, полотенце, кроссовки с носками. Голыми руками не брали, все в резиновых перчатках делали. И тут старшина приметил, что чего-то не хватает…

— Э! — окликнул он парня, который укладывал в пакет кроссовки и носки. — А где тюбик?

— Какой тюбик? — удивился тот.

— Да в кроссовке, под носком лежал! Крем для загара!

— Не было там никакого тюбика! Очки лежали, вот они…

— Е-мое! — вырвалось у старшины. — Да это ж самое главное! Я кому про этот тюбик говорил?

— Мне говорил, мне! Успокойся, Сергеич! — сказал старший группы. — Все нормально, никуда у нас ничего не пропадает…

И показал Муравьеву пакет, в котором лежал тюбик с иностранной надписью. Только вот риски, нанесенной слесарной чертилкой или гвоздем, у него на крышке не было…

— Что за ерунда? — вырвалось у Муравьева. — Это не тот!