Читать книгу - "Убить босса! - Борис Седов"

Окончание монолога Малкольму не понравилось, ему понравилось начало.

– Эндрю, дружок… Давай забудем все, что было? – Малкольм, почувствовав прилив сил, положил руку на плечо советника. – Ты знаешь мой грех, но ты знаешь и то, как я умею благодарить людей за верность…

– Да, я знаю. Подтверждение тому я встречаю ежедневно. Сначала Вайс со спецзаданием, потом русские эмигранты в туалете гостиницы, потом гватемальские выродки, сейчас – ямайские отморозки. Ты славно доказываешь мне свою благодарность.

– Эндрю, сейчас все может быть по-другому!

– По-другому и будет. Обещаю тебе, – отстрельнув пальцами окурок, Мартынов посмотрел на бывшего босса мертвым взглядом. – Я, собственно, зачем здесь, Стив… Неделю назад я метался в поисках выхода и ждал смерти. Сейчас, когда я имею возможность держать тебя и твоих выродков на короткой узде, мечешься ты. У меня сложилось впечатление, Стив, что мы занимаемся с тобой пустыми хлопотами…

– Так и есть, Эндрю! Мы тешим себя глупыми надеждами! Но мы же умные люди. Эндрю!.. А умные люди всегда смогут договориться!

Я знаю тебя пять лет, старик, ты знаешь меня столько же, мы изучили повадки друг друга лучше, чем кого-либо! Эндрю, – Малкольм сжал локоть Мартынова, тот не сопротивлялся. – Вернуть бы время назад… Впрочем, зачем его поворачивать вспять? Рой опротивел мне своим слабоумием. Его присутствие оскорбляет меня и мою дочь. Ты знаешь, как она к тебе относится… Три года назад она плакала, когда руку ей предложил Флеммер. Но тогда я не знал, кто есть ты, Эндрю! Мэри уже сегодня готова подать на развод, и я быстро всё устрою.

Мартынов расхохотался.

– Я всё быстро устрою! Боже мой, Стив… Никогда бы не подумал, что ты способен на такую грязь ради собственной безопасности! Взять меня в зятья, потом убить, и оставить девочку дважды без мужа… Что для тебя моя жизнь, если ты глумишься над судьбой собственной дочери? Я едва не сломался, но ты вовремя предложил мне руку своей Мэри! Черт возьми, Стив! Ты делаешь одну ошибку за другой! И потом, ты видишь это? – Мартынов поднял правую руку и покачал пальцем обручальное кольцо.

Малкольм оперся на дуб, возле которого в начале прошлого столетия так любили собираться члены Ку-Клукс-Клана. Под той ветвью, где стоял Малкольм, болтался в предсмертных судорогах не один чернокожий. А сейчас чернокожие могут спокойно приезжать к Малкольму и спрашивать: Где деньги, мистер?

– Как мне убедить тебя, Эндрю?..

– Никак не нужно убеждать, – отрезал Мартынов. – Я здесь не для того, чтобы выслушивать клятвы лживого выродка. Я пришел, чтобы сделать тебе предложение, и уверен, что ты от него не откажешься.

– Почему ты так уверен?

– Потому что у тебя нет другого выхода. В противном случае тебя уже через два часа задержат агенты ФБР и распнут на стене своего головного офиса.

– Что же это за предложение, Эндрю, если ты, так ненавидя меня, согласился на встречу?

Мартенсон поправил на груди босса лацканы пиджака и заправил под них чуть выбившийся и выгнувшийся дугой галстук. Поправил и хлопнул так, что старик Малкольм выдохнул со свистом.

– Понимаешь, я ведь бывший уголовник, и поэтому мой мозг устроен таким образом, что мне категорически невозможно сдавать кого бы то ни было в милицию, полицию, ФСБ, ФБР… Видишь ли, когда сдаешь копам гада, копы выколачивают из него слишком много пыли. За это им присваиваются очередные звания, выплачиваются премии, на грудь вешают медали. А сенаты и городские советы, видя, как рьяно борются за порядок их присные, начинают выделять дополнительные средства для борьбы с преступностью. То есть, со мной и мне подобными. Такая вот палка о двух концах… Хотел сделать как лучше – помочь блатному миру и сдать гада, а вышло скверно – палка развернулась и прошлась по спинам правильных парней.

Вынув из пачки последнюю сигарету, Мартынов посмотрел сначала на небо, потом – на собеседника. Посмотрел так, что у Малкольма возник внутренний дискомфорт. Что готовит этот русский «правильный парень»?..

– Простить тебя я не смогу никогда, Стив… Гуманистические демарши не вписываются в рамки моих правил. Но не могу и расправиться с тобой легким образом – послать копии документов в Федеральное Бюро. Там столько имен и дат, что палка, переломившись, снесет головы тем, кого я считаю порядочными людьми. Вот, посмотри-ка ты, какая дилемма… Я как тот буриданов осел, что умер от голода меж двух охапок сена, не в силах выбрать ни одной. Что делать, Стив?

– Но согласись, Эндрю, что оставить тебе десять миллионов долларов я тоже не могу… Вот если бы ты стал мужем Мэри…

– Снова разногласие. Я не верну тебе деньги и никак не могу стать мужем Мэри. Тебя не забавляет наш разговор? Наверное, вся Америка хотела бы в нем участвовать.

– Эндрю, я предлагаю хорошую идею… – Эта мысль пришла в голову Малкольма только теперь, когда он понял, что русский не остановится ни перед чем. – У тебя есть… дети? Дети, о которых я не знаю? Ну, всякое бывает в жизни…

Андрей посмотрел на него с нескрываемым удивлением, с каким, верно, посмотрел бы в зоопарке на заговорившего питона.

– Ты их хочешь усыновить?

Малкольм скинул с плеч пиджак, бросил на траву и уселся, предлагая Мартынову поступить так же. Андрей посмотрел по сторонам и опустился на газон рядом. Свой пиджак снимать он не стал, поэтому сел на пиджак босса. Кажется, одно это должно было сказать Малкольму о многом, однако, захваченный внезапно осенившей его мыслью, он этого жеста не заметил.

– Ты приехал сюда не для того, чтобы поболтать, верно, Эндрю? Расскажи мне о своих планах, и мы скорректируем их по обоюдному согласию. Я не знаю, что ты мне предложишь в мелочах, но о главном я, исходя из только что сказанного, догадываюсь. Оставь амбиции, просто расскажи.

– Изволь, – щелкнув зажигалкой, Мартынов с удовольствием затянулся и зажмурился. Такое же удовольствие он испытал много лет назад, когда из штрафного изолятора лагеря особого режима снова вернулся в барак и получил возможность закурить. – В отеле «Хилтон» находится, умирая от волнений, моя жена. Ты знаешь о ней, Вайс успел тебе о многом рассказать… В качестве страховки за её жизнь я держу в надежном месте уже упомянутые конверты с документами. Пока Маша в безопасности, письма в покое. Как только она почувствует неудобства, они отправятся в путь. Это, думаю, тебе ясно.

– Безусловно, – подтвердил Малкольм.

– Я не могу тебя сдать фэбээровцам, пока Маша меня ждет, потому что в противном случае с ней произойдет та самая неприятность, о которой говорилось выше.

– И это бесспорно, – согласился Стив.

– Однако так не может продолжаться вечно. Кто-то из нас рано или поздно совершит роковую ошибку, и пострадают все. Это-то меня и беспокоит. Мне наплевать на тебя, Стив, но меня волнует судьба любимой женщины и того самого ребенка, о котором ты всуе упомянул, но не догадывался, насколько удачно попал в цель. В силу обстоятельств я отвечаю за жизнь и будущее этих двух людей, а потому наше глупое противостояние меня тревожит. Ты глупишь, направляя ко мне то гватемальцев, то ямайцев. Моя рука уже дрожит на спуске, а это означает, что я потеряю свободу навсегда. В штате Нью-Йорк особые законы, и за убийство даже такого урода как ты, меня упекут пожизненно. Моя жена и ребенок пойдут по миру, а это, как ты понимаешь, меня не устраивает. Вместе с этим я считаю, что десять миллионов принадлежат мне. Кроме того… я долго думал, смогу ли простить тебя… очень долго думал… Ты говоришь, что знаешь меня пять лет…