Читать книгу - "Демонстрация силы - Михаил Нестеров"

Красное море, четырнадцать лет спустя

Морской буксир HUGE под номером 017 возвращался на американскую военно-морскую базу в Бур-Сафаге. Он шел из Эйлата, названного моряками «приграничным городом»: к нему, как к острию копья, сходились границы трех государств — Израиля, Египта и Иордании. На самом деле ничего «приграничного» в израильском Эйлате не было. Это небольшой городок с маленьким портом, солеварнями, роскошными пляжами, развлекательными шоу по образцу Лас-Вегаса. Другая сторона Эйлата — это и серые дома, собранные из готовых панелей, похожие один на другой, как близнецы, и причалы для стоянки нефтеналивных судов.

Гребные винты «Хьюга-017» пенили воды Акабского залива, оставляли за кормой широкий серебрящийся след. За буксиром, имеющим внушительные размеры, шли два катера охраны, отчего «Хьюг» издали походил на ледокол.

Акаба был довольно глубоким местом — до двухсот метров. На выходе в Красное море — поблизости от египетского Шарм-эль-Шейха, мимо которого проходил буксир, — не больше ста.

Его борта были покрыты сине-зеленой краской; этот камуфляж в первую очередь говорил о принадлежности «Хьюга» к военному флоту. Катера охраны, ощетинившиеся пушками и крупнокалиберными пулеметами, имевшие на бортах номера 340 и 349 — в кильватере и 350 — на фланге, будто несли сопровождающий транспарант:

«Осторожно! Военный груз!» Действительно, на широком юте стояли в ряд несколько контейнеров, прикрытых камуфлированной сеткой. Они протянулись от оперативной лебедки до кормового ограждения; иллюминаторы на палубе могли сойти за счетные кружки абака: их было столько, сколько контейнеров, и располагались они друг над другом.

Миновав изрезанный бухтами берег и всемирно знаменитый египетский курорт, американский конвой вышел на оперативный простор: под килем все те же двести метров; на правом траверзе легкая дымка, скрывающая далекую Хургаду; слева по борту ряд рифов. Вода пенилась у подножия скал; чайки казались порождением волн: они то взмывали над неспокойной водой, то пропадали в ней. Такое же беловатое и крикливое облако преследовало «Хьюг» на протяжении всего пути.

Стояла прекрасная погода. Море было ярко-синее, солнце ослепительно белое.

Матросы буксира и военные, охраняющие груз, столпились после обеда на кормовой площадке и скармливали чайкам остатки еды. И только с появлением боцмана прекратилось кормление птиц.

— Кто будет убирать помет с ограждений и поручней? — обрушился он на команду и прикомандированных на «Хьюг» военных.

— Я так и знал, что он нам обломает кайф, — заметил молодой матрос, раздетый до пояса, демонстрирующий накачанные мышцы.

Его реплика не осталась без внимания боцмана. Он определился с выбором и приготовил для мускулистого подчиненного соответствующие слова и выражение лица.

«Хьюг-017» миновал один из островков, у которого дрейфовало небольшое судно с вертикальным ярусом — крючковой снастью. Дело обычное, это рыбаки вели здесь свой нехитрый промысел. Совсем иначе смотрелся, не вписываясь в рыбацкую рутину, катер с высокой рубкой. Он на большой скорости выходил из-за острова и разворачивался в сторону буксира. На миг он показал надпись на своем правом борту, и волосы боцмана, уже набиравшего в грудь воздух, чтобы выпалить в лицо матроса наказание, встали дыбом. Это судно — по классификации спасательное — называлось HUGE и несло на борту трехзначный номер: 017. «Этого не может быть», — пронеслось в голове моряка. И он, отчетливо представляя, что случится в следующую минуту, громко выкрикнул:

— Брандер!

И еще раз, срывая голос:

— Брандер!!

Корабль-камикадзе был легок на ходу и изящен. Он не кривился черным пиратским флагом, но насмехался над жертвой ее продублированными названием и номером. Он издали показал американскому судну смертный приговор и торопился привести его в исполнение. Он шел поперек курса военного конвоя на скорости 30 узлов, ревя дизелем и позванивая спасательным колоколом; его язык бился так же часто, как и сердце боцмана. Как и всех, кто не мог оторвать взгляд от этой страшной и завораживающей картины.