Читать книгу - "Угроза вторжения - Олег Маркеев"

Гаврилов был так поглощен воспоминаниями, что едва успел среагировать на подрезавший его машину тупорылый «форд». Красные габариты были у самого бампера, когда он успел вырулить вправо, вспугнув маршрутное такси. Сзади кто-то отчаянно засигналил, и Гаврилов до отказа вдавил педаль в пол, старясь побыстрее уйти от опасного места. Можайское шоссе в этот вечерний час было запружено машинами, хлещущими друг друга по бокам холодной жижей, вылетающей из-под колес.

Так на полной скорости, время от времени ныряя в крайний левый ряд, он и пролетел ярко освещенные окна китайского ресторанчика, где обычно стояла машина ГАИ, едва расслышав трель милицейского свистка. Послушно принял к обочине и даже вежливо сдал задом, подрулив прямо к насупившемуся гаишнику.

Дел было на одну минуту. Он уже достал из нагрудного кармана удостоверение внештатного сотрудника Службы, еще раз помянув барскую щедрость Подседерцева. Машинально отметил, что он не единственный, кого тормознули гаишники. Вдоль обочины выстроились еще три машины, две иномарки и желтый газовский фургон. Водители, переминаясь с ноги на ногу, в меру таланта и опыта разыгрывали сценку «Да не виноват я, товарищ сержант».

Гаврилов приспустил стекло, но выходить из машины не стал. Знал, что эта пришедшая из-за границы мода доводит гаишников до белого каления, но с таким удостоверением можно ничего не бояться.

Гаишник поправил на груди белый ремень и подошел к машине.

— Старшина Петренко. — Он небрежно козырнул. Выражение его лица, красного от холодного ветра, ничего хорошего не обещало. Гаврилов отметил, какие невыразительные у него глаза, как две стальные пуговицы. — Документы — пожалуйста.

— Я спешу, старшина! — Гаврилов высунул в окно полураскрытое удостоверение.

— А это что у вас там? — Старшина указал жезлом в салон.

— Где? — Гаврилов невольно повернул голову. Старшина ткнул жезлом ему в плечо, Гаврилов вздрогнул всем телом, до хруста закинул голову, но крика не получилось, из горла с кашлем вылетели белые хлопья пены.

Гаишник распахнул дверь, перевалил Гаврилова на соседнее сиденье и сам сел за руль. Сзади дружно захлопали двери машин. И «гаишники», и «водители» занимали свои места.

* * *

Он пришел в себя от нестерпимого жжения в левой руке. Первое, что увидел, были глаза. Напрочь лишенные какого-либо выражения, словно два стальных шарика. Гаврилов рванулся, но тут же застонал от боли.

— Сиди спокойно. От электрошока еще никто не умирал, — спокойно сказал тот, кого Гаврилов запомнил в форме старшины ГАИ.

Гаврилов осмотрелся. Неизвестно как он оказался внутри фургона и намертво прикрученным кожаными ремнями к креслу. В кресле напротив сидел успевший переодеться в черные джинсы и свитер «старшина». В фургоне еще кто-то был, но Гаврилов разглядеть не смог. Мощный фонарь бил прямо в лицо.

На банальных беспредельщиков похитители похожи не были. Да и сняли его профессионально. Странно, но удостоверение не произвело на них никакого впечатления. Даже очень странно, круче «ксивы» в России просто не существовало.

— Эй, отмороженные, а вам не кажется, что вы нашли приключения на свою задницу? — Гаврилов пошевелил кистями рук, пытаясь ослабить ремни. — За меня же отвечать придется.

«Старшина» с минуту молча разглядывал Гаврилова, потом резко выбросил руку. Острый, твердый, как гвоздь, палец впился в мякоть под правой ключицей. Гаврилов изогнулся от боли, кто-то стоявший за спиной широкой ладонью закрыл ему рот.

«Старшина» опасной бритвой вспорол рукав гавриловской куртки до самого локтя. Гаврилов вытаращил глаза, пытаясь разглядеть, что будет дальше. Тонко пискнул, когда лезвие, вспоров рубашку, холодом царапнуло по коже. Из-за спины свесилась рука со шприцем. Гаврилов что было сил уперся ногами в пол, выгнулся дугой. «Старшина» небрежно ткнул его кулаком в живот. Гаврилов сипло выдохнул и согнулся от боли, насколько позволили ремни.

Прямо перед глазами увидел шприц, уткнувшийся стальным жалом в вену. В стеклянном цилиндрике бурые водоворотики крови смешивались с прозрачной жидкостью. Укол «старшина» делал профессионально.

— С ума сошли, гады? — прошептал Гаврилов.

Руку со рта убрали, но кричать он не рискнул.

«Старшина» передал кому-то в темноту использованный шприц, достал из кармана часы на цепочке, щелкнул крышкой.

— У тебя есть две минуты подумать. — Голос у него был такой же невыразительный, как и глаза. — Потом начнет действовать препарат, и станет больно. Очень больно. Почувствуешь, как от жара плавятся нервы и мышцы отслаиваются от костей. Будешь врать или в молчанку играть, введу еще дозу.

— Что вам надо, сволочи?! — Гаврилов уже почувствовал первый удар жара, показалось, кровь превратилась в кипяток, и сердце теперь гонит по венам обжигающие струи.

— Все о Подседерцеве, Самвеле Сигуа, Максимове и Журавлеве, — как автомат произнес «старшина», уставившись своими стальными глазами в мокрое от пота лицо Гаврилова.

Ад оказался рядом слишком неожиданно, не было мучительного ожидания, бессонницы, требовательного звонка в дверь. Не было медленно распахивающихся створок ворот. Он еще не умер, еще отчетливо помнил жизнь, но уже необратимо проваливался в бездну. И геенна огненная, растекаясь по венам, уже жгла изнутри взмокшее от боли и страха тело.

«Конец! Это не проверка Подседерцева… Это чужие. Долго выжидали, а в оборот взяли в самом конце. И „жучок“ они в машину сунули, они, а не Подседерцев! Суки, вывернут же наизнанку, но своего добьются». — Гаврилов прислушался к себе и вдруг понял, что можно не играть в героя, ни сил, не желания сопротивляться не было, он уже сломался, его сделали.