Читать книгу - "Тотальная война - Олег Маркеев"

Ночь пришла быстро, едва солнце закатилось за горизонт. И вместе с темнотой южной ночи пришло неведомое горожанину чувство полного, тотального одиночества. Казалось, что во всей Вселенной остались только они одни. И тем ценнее тепло прижавшегося к тебе тела. Только в тебе и в нем еще стучат сердца. А кругом, на четыре стороны света и вверх до самых звезд — ни души.

. — Никогда не думала, что китайская лапша может быть такой вкусной, — прошептала Карина. — Знаешь, я сейчас вспомнила, сколько раз валялась в ванне. А теперь, поставь ее сюда, я бы всю по глоточку выпила.

— Спи, галчонок. — Максимов потрепал ее по голове. Карина на час с небольшим забылась тяжелым сном. Потом разогрелась, прижавшись к груди Максимова, тело расслабилось и, показалось, стало тяжелее.

Максимов лежал на жестком полу, положив руку под голову. Смотрел на звезды, бриллиантиками поблескивающие в прорехах крыши. По их неспешному движению отсчитывал время. По его расчетам получалось, что в том мире, где есть часы, сейчас полночь. По левой половине небесного свода медленно ползло серебристое свечение — луна вышла из-за гор.

— Не хочется спать.

Карина заворочалась, устраиваясь поудобнее.

— Спи, галчонок. На рассвете пойдем дальше.

— Куда?

— Еще спроси, зачем?

— Глупый вопрос. Не все равно, зачем?

— Мудреешь на глазах.

Карина потерлась подбородком о его грудь.

— Макс, тебе не страшно? — шепотом спросила Карина.

— Нет.

— А меня гнетет что-то изнутри. Аж вздохнуть больно.

— Это от усталости.

Самого его тоже не покидало чувство тревоги. С каждой минутой оно становилось все сильнее. Карина выразилась точно: гнет на сердце был такой, что не продохнуть.

Он не мог увидеть движения в темноте, лежал головой к дверному проему. Но встрепенулся, почувствовав движение кожей.

— Ну-ка, брысь, — прошептал он, отстраняя от себя Карину

Обратил внимание, что храп в углу, где лежал Леон, сразу же затих. Рядом с Леоном была Юко. Девушка поскромничала для виду, но потом пришлось прижаться к горячему телу француза, от холода и солнечного ожога, как и обещал Максимов, зуб не попадал на зуб.

Максимов приподнялся на локте и сквозь пробоину в стене посмотрел на залитую лунным светом тропу между руинами. Показалось, что из темноты, сгустившейся под останками машин, на него устремлен чей-то недобрый взгляд.

По лунной дорожке мелькнула серая тень. За ней еще одна.

Максимов снял автомат с предохранителя. Вслед за его щелчком раздался такой же в углу у Леона.

— Это они, — отчетливо прошептал француз.

«Кто?» — хотел спросить Максимов, но вопрос застыл на губах.

Над кишлаком повис волчий вой. Сначала тянул один голос, потом песню подхватило несколько. Через минуту выли десятки глоток со всех сторон.

— Не стреляй! — предупредил Леон. — Только прикладом и ножом.

Максимов втиснул в дрожащую ладонь Карины автомат, один из тех трех, что в разобранном виде нашел в ящике.

В проломе пропал лунный свет. Максимов оглянулся. Ему глаза в глаза смотрел волк.

— Твою богодушу…

Приклад клюнул в пустоту, морда волка пропала на секунду раньше.

И сразу же призывный вой огласил округу Вожак приглашал стаю к столу.

Максимов метнулся к дверному проему Успел к куче камней, наваленной на пороге, раньше, чем через нее перепрыгнул волк. С размаху встретил его влет, как теннисист подачу Раздался треск костей, и волк кубарем свалился за импровизированную баррикаду. За кучей раздался отчаянный визг, урчание и клацанье челюстей. Пахнуло свежей кровью. Раздразнив себя ошметками сородича и запахом крови, стая обезумела.

Со всех четырех сторон послышалось царапанье когтей. Волки, поскуливая от нетерпения, рыли подкопы.

— Карина! — крикнул Максимов, увидев, что в проломе опять пропал свет.

Карина замахнулась на волчью морду, но зверь, вместо того, чтобы отпрянуть назад, рванулся вперед, изворачиваясь всем телом, наполовину просунулся в пролом.

— Дура, бей!!

Карина стукнула прикладом. Волк взвыл от боли и еще яростнее стал дергаться, втискиваясь в щель. Карина замолотила изо всех сил. Звук шел, будто бьют по горшку. Что-то отчетливо хрустнуло. Волк обмяк и сломался пополам. Передние лапы обвисли, почти касаясь земли. Тело его вдруг задергалось, рывками стало втягиваться назад, в пролом. За стеной послышались визги, урчание и клацанье зубов. Еще не вытащив до конца погибшего, стая рвала на куски его труп.

«Какие-то неправильные волки», — подумал Максимов.

Отвлекшись, едва успел среагировать на атаку. Еще один волк рискнул перепрыгнуть через баррикаду. Первым ударом, как косой, Максимов перебил ему передние лапы. Вторым раскроил череп. Лицо забрызгало липкой и горячей слизью.

Поднял убитого, еще дрожащего всеми мышцами, швырнул через кучу в темноту.

«Неправильные волки», — окончательно решил он.

Ни шерстью, ни окрасом убитый, которого сразу же начала пожирать стая, не походил на волка. На степного тем более. Слишком крупный. Скорее одичавшая, выдрессированная голодом собака.

Леон в своем углу тоже не скучал. Оттуда раздавались хекающие звуки, словно дрова рубили, глухие удары и предсмертные визги.

Максимов сорвал с себя куртку. Чиркнул зажигалкой. Язычок пламени ярко вспыхнул в темноте. С треском занялась ткань.

Рассыпая искры, Максимов стал хлестать по гребню камней. За баррикадой послышалась панические взвизги и скрежет когтей.

— Юко! Поджигай все, что горит! — оглянувшись, крикнул Максимов.

В центре комнаты у очага вспыхнул огонек зажигалки. Сначала Юко, как и он, подожгла свою рубашку. В дрожащем пламени по стенам заметались тени. Потом раздался треск: Юко камнем расколола крышку ящика.

Первые щепки занялись, света и дыма стало больше. Максимов разглядел стоящую на коленях Юко — ловко орудуя штык-ножом, она откалывала от доски длинные щепки.

Меж стропил вспыхнула пара красных точек. Рядом — еще одна. Показалось, что блеснул волчий оскал.

— Сверху! Берегись!

Он крикнул по-русски, но японка скорее почувствовала, откуда идет опасность, чем поняла слова.

Она вскинула голову.

А сверху уже летел волк.

Юко не отскочила. Она упала на спину, выкинув вверх ногу.

Удар пропорол поджарое брюхо волка, глубоко ушел под грудину. Шерстяная торпеда просвистела в воздухе, гулко ударилась в стену. Смявшись в ком, волк затих.

Второй хищник рухнул вниз, мягко приземлился на согнутые лапы и тут же пружинисто взмыл в прыжке, метя клыками в горло японки.