Читать книгу - "Огни в море - Микель Рейна"

в глубине, дышал какой-то фантастический зверь, и Мэри-Роуз вспомнила, какой жуткий кошмар пришлось пережить их несчастному дому. Гарольд подошел к жене и поежился, ощутив поток ледяного воздуха.

– Слишком темно, ничего не видно, – проговорил Гарольд, возвращаясь в коридор. – И наверняка там внизу нет ничего интересного.

Мэри-Роуз отбросила беспокойные мысли и последовала за мужем в гостиную. Мимо сваленных в прихожей коробок с одеждой они прошли не задерживаясь и даже не посмотрев в их сторону. В столовой их настигло ощущение, что они попали в антикварную лавку, забитую сломанными предметами. Мэри-Роуз взглянула на большую застекленную горку и задумалась, какой смысл иметь в доме такую огромную витрину, если единственное ее предназначение – выставлять на всеобщее обозрение бокалы и тарелки. Гарольд помнил про практически пустой мешок в своих руках, но не испытывал ни малейшего искушения забить его вещами, загромождавшими пространство у него на пути. Задержался он лишь перед картиной рядом с их импровизированной печкой, которую они топили, чтобы не замерзнуть насмерть. Стекло в раме слегка закоптилось, и Гарольд провел по нему рукой, чтобы стереть слой сажи. Впервые за многие годы он не обнаружил в этом пейзаже ни капли достоверности. И цвет заката, и блики на волнах, и форма облаков – все казалось искусственным и пошлым, далеким от подлинной красоты. Грейпс вспомнил рассветы и закаты, которыми они любовались во время плавания, призрачные всполохи полярного сияния, пляшущие у них над головой, и непревзойденное совершенство акробатических трюков дельфина. Почувствовав отвращение, Гарольд вышел из комнаты.

Мэри-Роуз ждала его у лестницы, ведущей на второй этаж. Гарольд посмотрел на жену и внезапно понял по ее глазам истинную цель их прихода сюда. Осторожно, стараясь не поскользнуться на покрытых инеем ступеньках, они поднялись наверх и вошли в свою бывшую комнату.

Пройдя мимо валявшихся на полу коробок, супруги даже не удосужились посмотреть, что там внутри. Ковры, картины, книги – все это казалось им сейчас старьем, пригодным лишь для того, чтобы занимать место и копить пыль. Они тихо подошли к окну и сквозь разбитое стекло окинули взглядом лежащий перед ними пейзаж. С тех пор как они ушли на поиски помощи, вид из окна сильно изменился. Ледяное поле, в которое врос дом, уже не было столь однородным, как прежде; его бороздили широкие трещины и полыньи. Через разбитое окно с кристальной четкостью доносился грохот ломающихся льдин. Над миром сгущалась темнота. Неподалеку от дома был виден желтый свет: наверняка Уклук разжег костер в маленьком временном лагере, где им предстояло провести эту ночь. Грейпсы понимали, что больше задерживаться нельзя, надо было торопиться и забрать единственный предмет из всего дома, который еще имел для них ценность.

Гарольд и Мэри-Роуз встали перед массивным комодом с тремя ящиками, и в их памяти всплыла последняя ночь перед выселением. Мэри-Роуз медленно открыла первый ящик со старыми пижамами, подняла стопку холодных слежавшихся вещей, и под ней обнаружился маленький бумажный квадратик, завернутый в шерстяную тряпку. Гарольд протянул руку и бережно коснулся фотографии. Этот клочок бумаги был самым главным их сокровищем, единственным свидетельством того времени, когда они были счастливы. Гарольд перевернул снимок, чтобы рассмотреть его получше, и замер. В комнате раздался раскат грома, живо напомнивший о молнии, ударившей в дом той последней ночью. Но услышанный ими грохот был вовсе не молнией. Внезапно дом задрожал и накренился; силой тяжести супругов отбросило в противоположный угол комнаты; но тут же после второго толчка пол выровнялся. В этот же миг они услышали крик Амака от подножия лестницы:

– Давайте быстрее! Дом отрывается от припая!

Гарольд сунул фотографию в пустой мешок, и скачками Грейпсы понеслись вниз по обледенелым ступенькам. Тем временем треск льда нарастал, и вода с рокотом начала затекать внутрь через многочисленные пробоины. Ступени кряхтели под ногами, одна из них хрустнула под сапогом Гарольда, как сухая ветка. Мэри-Роуз успела поддержать его, пока он не потерял равновесия, и они продолжили спуск. Амак дожидался их перед открытой дверью, светя угрожающе мигавшим фонариком. Даже не удостоив дом прощального взгляда, все трое побежали по настилу террасы. Когда они спустились на лед, весь массив припая пришел в движение и начал раскачиваться. Льдины скрежетали и разъезжались в стороны. Свет фонарика как безумный метался в такт шагам Амака, который ловко перепрыгивал через разверзающиеся перед ним трещины. Наконец ледовая платформа перестала дрожать. У супругов сильно кружилась голова; им казалось, что они и сейчас то поднимаются, то опускаются вместе со льдинами. Отойдя на приличное расстояние от дома, они все же оглянулись посмотреть, как вся эта огромная деревянная махина окончательно отрывается от береговой кромки и пускается в плавание.

К лагерю они подошли уже в полной темноте. На небе плыл тонкий серп луны, окруженный мириадами сверкающих, как серебристые угольки, звезд. Уклук ждал у костра; рядом стояли две маленькие палатки и нарты; при появлении Амака и Грейпсов собаки беспокойно зашевелились во сне.

Гарольд и Мэри-Роуз едва попробовали приготовленную Уклуком треску. Оборудованный на скорую руку лагерь окутывала глубокая тишина, лишь издалека порой доносилось потрескивание льда.

Вскоре костер погасили, и все отправились на ночлег. На следующий день им предстояло встать пораньше, вернуться в поселение и выдвигаться в поход на север. Перед тем как зайти в палатку, Гарольд и Мэри-Роуз оглянулись и посмотрели на кромку припая. В бледном свете луны с трудом можно было различить сероватую полосу льда, граничащую с чернотой открытого моря. Супруги бросили последний взгляд на свой дом – когда они проснутся, его уже там не будет. Это было прощанием, окончательным прощанием, и Грейпсы были к нему готовы. Дом только и ждал освобождения из ледового плена; в подобном плену провели много лет и они сами.

Неоконченное путешествие

Под кровом своей маленькой палатки Гарольд и МэриРоуз зажгли свечу и устроились рядышком, глядя на слабый желтоватый огонек. Они не стали снимать меховые тулупы: внутри этого временного убежища было совсем не так тепло, как в их чуме в лагере.

– Как по-твоему, сколько месяцев мы будем добираться до Сан-Ремо? – поинтересовалась Мэри-Роуз, не сводя глаз с золотистого пламени.

– Амак говорил, что путь до самой бреши долгий, но зато там уже ходит много судов, которые быстро доставят нас на остров.

Мэри-Роуз кивнула, поглощенная своими мыслями.

– Ты не хочешь возвращаться? – спросил Гарольд, с беспокойством глядя на жену.

– Да нет, дело не в этом, – ответила она, поднимая глаза к потолку; меховая шкура покачивалась под порывами ветра. – Я просто не