Читать книгу - "Как мозг сводит нас с ума. Проблемы психосоматики - Регина Фанилевна Габидуллина"

Елены из начала главы. Это невыговариваемое слово значит лишь то, что модель включает в себя конкретные мысли и поведение определенного человека с расстройством.

Замечаю покраснения на коже.

Активируется нетерпимость к неопределенности: «Пока я точно не знаю, что это, я не могу расслабиться и заниматься своими делами».

Мысль: «У меня меланома – и я умру».

Эмоция: тревога. Проявления тревоги: сердцебиение, потливость, подрагивание мышц.

Активируется чувствительность к тревоге: «У меня что-то странное с телом, это действительно серьезное заболевание».

Метакогниции: «Если я не буду переживать о том, что у меня рак, то я пропущу это опасное заболевание, и будет поздно».

Охранительное поведение: осматривать кожу несколько раз в день, даже на работе; если заметил изменения, ходить к дерматологу на консультацию; находиться в небольшом радиусе от клиники; наносить солнцезащитный крем, даже когда не выходишь из дома; полностью избегать солнца; просить родных помочь с осмотром кожи.

Последствия: повышение чувствительности к телесным ощущениям, увеличение внимательности к определенного типа информации, рост тревоги.

Как лечить тревогу о здоровье?

Раньше считалось, что ипохондрию нельзя вылечить. Дело было в том, что тревогу о здоровье раньше пытались лечить психоанализом (психодинамический подход). В 1941 году Найт обнаружил, что из восьми пациентов, участвовавших в соответствующих исследованиях, лечение принесло пользу лишь одному.

Почему психодинамическая психотерапия имеет такую ограниченную ценность в отношении тревоги о здоровье?

Известный немецкий психиатр Карл Леонгард предложил объяснение в 1961 году:

Часто считается, что на ипохондрические неврозы трудно повлиять. На самом деле в большинстве случаев они довольно плохо реагируют на аналитическую психотерапию. Если терапевт попросит пациентов с этим типом невроза дать полный отчет об истории их жизни и вернуться в детство, насколько это возможно, это часто побуждает их уделять своему телу и состоянию здоровья еще больше внимания, чем это было до сих пор. В результате их самочувствие ухудшается, потому что их невроз развился именно из-за этого чрезмерного внимания к себе (цитата из книги Леонгарда К. «Акцентуированные личности»).

Да, действительно, мы теперь с вами знаем, что подталкивать клиента еще больше думать о состоянии своего организма – плохая идея.

Гипнотерапия. Дейкер и Коунтс (1980) описали клиническое исследование, в котором ипохондрию успешно лечили с помощью трех сеансов гипноза, за которыми последовали семь сеансов динамической психотерапии. Это вмешательство было основано на предположении о том, что жалобы на свое здоровье и принятие роли больного (т. е. поиск подтверждения у врачей и других значимых людей того, что вы действительно больны) использовались для того, чтобы избежать более насущных жизненных проблем. Лечение было связано со снижением физических жалоб и повышением уровня активности. Оценка эффективности была проведена некорректно в этом исследовании, поэтому не до конца понятно, сработал ли действительно гипноз для устранения ипохондрии.

Когнитивно-поведенческая терапия (см. главу про терапию) является наиболее эффективным методом лечения тревоги о здоровье. Флуоксетин, антидепрессант группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, также является многообещающим препаратом, хотя долгосрочные эффекты еще следует изучить. Психообразования, по типу того, что мы делаем в этой главе, по-видимому, достаточно для людей с легкой тревогой о здоровье[65].

Основные интервенции, которые использует когнитивно-поведенческий терапевт для терапии тревоги о здоровье:

1. Психообразование.

2. Валидация (часто врачи и близкие инвалидируют пациента с тревогой о здоровье, говоря, что все его «проблемы в голове», а также, что он все преувеличивает).

3. Управление вниманием: переводим внимание на ценностные сферы жизни.

4. Работа с мышлением: учимся мыслить гибко.

5. Работа с метакогнициями: учимся относиться к мыслям лишь как к работе ума, которая может выдавать как полезный материал, так и бесполезный.

6. Работа с поведением: отказ от поиска разубеждения и много экспозиций к неопределенности (появился симптом, и мы ничего с ним не делаем), а также к телесным симптомам (усиливаем ощущения в теле, например, делаем приседания или кружимся на месте, чтобы вызвать ощущения, и затем снова ничего с ними не делаем).

Глава 7. Хроническая боль – когда неврологи терпят неудачу

Иван – полицейский. Год назад в экстремальной ситуации он получил травму плеча. Рука быстро зажила, но боль осталась. Сначала врачи предлагали подождать полного восстановления, потом назначали физиопроцедуры. В последние месяцы Иван принимает обезболивающие. Никто не может сказать, в чем причина боли. Каждое утро начинается с того, что он вспоминает о руке и прислушивается, болит или нет. Если болит сильно, его настроение портится. Из-за боли ему пришлось оставить любимую работу, и он коротает дни в кадровом департаменте, заполняя бумаги и разминая плечо. По ночам он думает о том, что скоро совсем станет инвалидом, и от этого впадает в отчаяние и не может заснуть. Его рука работает все хуже. Врачи-неврологи и реабилитологи не могут найти этому объяснения и регулярно предлагают ему обратиться к психиатру.

Согласно статистике, собранной американским Центром по контролю и профилактике заболеваний в 2009 году, примерно 80 % обращений к врачам связано с той или иной формой боли. По оценкам, в 2016 году 20,4 % взрослых в США страдали от хронической боли, а 8 % взрослых – от сильной хронической боли. Хроническая боль более распространена среди живущих в бедности и среди тех, чей уровень образования ниже среднего[66].

Каждый из нас регулярно сталкивается с болью и использует сотни рецептов, чтобы ее унять. Кажется, что мы из своего опыта точно понимаем, что такое боль, как она возникает и что с ней делать. Но в реальности боль – загадочная штука. Например, простой вопрос: будет ли больно, если в тело войдет гвоздь? Ответ кажется очевидным, но вот вам две истории.

Фото из статьи. Fisher, et al. 1995

Погожим осенним днем 1994 года ничем не примечательный филадельфийский 29-летний строитель N неудачно спрыгнул с лестницы и попал в историю медицины. Приземлившись, он с ужасом обнаружил, что из его ботинка торчит острый пятнадцатисантиметровый гвоздь. Мгновенная волна боли прокатилась по его ноге, и он едва не потерял сознание. Коллеги немедленно вызвали «скорую помощь». По дороге N в ужасе не мог отвести взгляд от ноги и непрестанно стонал, ведь малейшее движение гвоздя причиняло непереносимую боль. Хирургам пришлось ввести солидную дозу обезболивающих препаратов, чтобы приступить к манипуляциям со стопой. Каково же было их удивление, когда, разрезав обувь, они обнаружили, что гвоздь прошел между пальцами, не затронув ни миллиметра живых тканей[67] (Fisher, et al. 1995).

Dimsdale & Dantzer. 2007.