Читать книгу - "Семейная книга - Эфраим Кишон"

Когда над полем битвы взошло солнце, император стоял над картой в гостиной своего дворца. Его верные маршалы застыли вокруг в молчании.

Великий полководец разрабатывал план перед решительной битвой с королями Европы. Стодневное изгнание на острове Святой Елены не повлияло на уверенность императора в себе, лишь только волос у него на голове поубавилось да поседели виски. Издалека доносились одинокие пушечные выстрелы. Войска прусского генерала Блюхера начали движение на север, к полям Ватерлоо…

Шелковые занавеси колыхались под дуновением утреннего ветерка. Мир затаил дыхание.

— Наполеон, иди уже кушать!

В дверях показалась Йосефа, третья жена императора. Симпатичная женщина, верная супруга, с волосами, убранными под чепец, она держала в руке тряпку для сбора пыли. Император женился на ней на Эльбе. Говорили, что она родом из почтенной еврейской семьи острова.

— Ну, остынет же все, ну, — кричала императрица, — иди уже, твои приятели не убегут.

— Нет, каждый день одно и то же, — жаловалась императрица маршалам, подбирая брошенные вещи, — я его спрашиваю: Наполеон, ты будешь кушать или нет, скажи уже, ну. Так когда все уже готово, он вечно находит себе занятие, и мне приходится ждать его часами. Ну почему я должна каждый раз разогревать еду? Домработница позавчера ушла, так я осталась одна с ребенком. Наполеон, ты идешь или нет?

— Секунду, — промямлил император, рисуя стрелки на карте, — секунду…

За холмом усиливался грохот пушек. Маршал Ней озабоченно глянул на часы. Артиллерия принца Веллингтона наносила прицельные удары…

— Я уже с ног сбилась, — жаловалась Йосефа, — ты разбрасываешь одежду по всей комнате, можно подумать, мне больше делать нечего, кроме как вешать ее назад в шкаф. И выйми уже руку из полы сюртука, я ж тебе уже сто раз говорила — ткань растягивается, и ее потом выгладить невозможно. У моего мужа такие привычки, что можно просто с ума сойти. Иди кушать уже, ну.

— Я уже иду, — отвечал император и озабоченно обернулся к офицерам своего штаба. — Блюхер и Веллингтон пытаются соединить свои войска любой ценой, — анализировал император ситуацию, — наша задача — вбить между ними клин.

— Остынет же все, ну!

— Мы выступаем через час.

Снаружи послышалась тяжелая поступь адъютанта. По мраморной лестнице вприпрыжку поднимался генерал Камберон.

— Нет, нет, — остановила его Йосефа у двери, — снимите, пожалуйста, сапоги, мне не нужна здесь вся грязь с улицы.

Генерал Камберон стащил сапоги и остался в носках, как и все маршалы.

— Если бы у меня была домработница, так меня бы это не так волновало. Но она позавчера ушла. Ну, так я сказала Наполеону, что ее рожа мне не нравится, но для него все важнее, чем дом. Вот так я осталась без помощницы перед субботой, и из-за этих постоянных битв у меня даже нет времени новую подыскать. Если вы услышите, что где-то есть приличная женщина, умеющая готовить и присматривать за детьми, так вы мне скажите, только не корсиканку, если можно, они все слишком много разговаривают.

— Конечно, ваше величество, — отдал ей честь Камберон и передал срочную депешу императору. Наполеон глянул в депешу и побледнел:

— Господа! Фуше, которого я назначил министром полиции, перешел на сторону неприятеля.

— Фуше, шмуше, иди вже кушать, ну! Все же остывает!

Императрица вышла в соседнюю комнату — снова разогревать еду. Наполеон давал последние указания.

— Здесь и сейчас решаются судьбы мира, — решительно указал он на карту, — если домработница нанесет удар с юго-востока, нам придется перегруппировать фланги…

— Наполеон! — донеслось из соседней комнаты. — Ты будешь яички всмятку или яичницу?

— Это не важно.

— Яичницу?

— Да.

— Ну, так скажи, ну.

Император натянул сапоги, надел треуголку. На его лице отразилась твердая решимость выиграть Битву народов.

— Господа! Вперед, за Францию!

— За Францию! — взревели маршалы, обнажив сабли. — За императора!

— Наполеон, — императрица сунула голову в дверь, — тебя ребенок зовет.

— Ваше величество, — прошептал маршал Мюрат, — враг у ворот!

— Между прочим, с плачущим ребенком я сижу целый день, а не вы, — ответило ее величество, — Наполеон, кстати, мог бы хотя бы поцеловать ребенка перед тем, как уйти на работу.

— Где наследник престола?

— Пошел пописать.

Наполеон бегом бросился в соседнюю комнату.

— У меня таки нету домработницы, — объясняла императрица, — так как я сама справлюсь с тремя этажами? Я вам тысячу раз говорила — не разбрасывать пепел по коврам. У меня только две руки… — Что сказать, если тебя будут искать? — обратилась Йосефа к Наполеону.

— Не знаю.

— Но я же должна что-то сказать, если тебя будут искать. Я надеюсь, ты хоть к обеду вернешься домой?

— Если успею.

— Что ты будешь кушать?

— Что есть.

— Голубцы будешь?

— Да.

— Ну, так скажи, ну.

Император вышел.

— Ты же так и не доел! — закричала ему вслед императрица через окно. — Поищи мне домработницу. И не опаздывай к обеду!

Благородный силуэт исчез на тропе, ведущей к полям Ватерлоо. Йосефа нагнулась и стала выметать из гостиной песок, который нанесли эти маршалы. Она осталась одна, без домработницы. Снаружи доносился запах пороховой гари, комнату озаряли вспышки пушечных залпов. В эти минуты соединились силы Блюхера и Веллингтона, двух военачальников, которые, если верить историческим книгам, вышли на битву одни, оставив преданных жен далеко в тылу.