Читать книгу - "Сапожок Пелесоны - Александр Маслов"

– Кружечки подай, пожалуйста, – попросил я, указав на полку над ней, где покоилось несколько вполне пригодных для питья посудин с широкими краями и затейливой росписью.

– Это чаши для ритуальных возлияний, – ручница Шельда, подняла взгляд к полке.

– Так для этого и прошу – для возлияния. Давай их сюда, милая, – я аккуратно снял с пробки металлическую сетку, и когда посуда очутилась на столе, сказал: – Приготовься – сейчас чпокнет.

– Кого чпокнет? – жрица попятилась к окну, завешенному шторой.

Я слегка встряхнул бутылку и дал пробке ход – раздался смачный хлопок, маленькой ракетой пробка взмыла к потолку и стукнула в ворота небесного храма. Шампанское вырвалось из горлышка, и я ловко направил его в ритуальные чаши.

– Тебе нравится, когда чпокают? – поинтересовался я, подливая напиток взамен оседавшей пены.

Илийка, тяжело дыша, молчала. Уверенность высокопоставленной особы мигом покинула ее. Щеки залил румянец, а глаза растерянно следили за мной и происходящим на столе.

– Так нравится или нет? – разворачивая плитку шоколада, переспросил я.

– Ну… не знаю еще, – неуверенно проговорила она. – Богиня может рассердится, что мы творим здесь такое.

– Тогда в ее честь ритуальное возлияние, – я поднял со стола чашу и поднес ее к губам илийки. – Во славу Юнии!

Она недолго мучилась опасениями, поглядывая на меня и принюхиваясь к напитку, стрелявшему крохотными брызгами в лицо. Отпила маленький глоток, потом еще. Распробовав, приняла у меня посудину и отведала почти половину.

– Этим закусывай, дорогая, – я протянул кусочек шоколада.

– Правда, ты творишь волшебные вещи, маг Блатомир, – проговорила ручница, когда во рту растаяло сладкое кушанье.

Отпив еще из чашки, Шельда окончательно рассталась со смущением и снова устроилась за столом.

– Значит, Суру Поризу приснилось, будто жена ему изменяет с поваром, – напомнил я, ожидая продолжения правдивой истории и вспоминая кровожадные призраки Маенеза Шмака и Липаоники, с которыми познакомился сегодня ночью.

– Да, жена герцога была честнейшая из женщин, но Суру снились всякие гадости о ней. И получилось так, что однажды после особо сумасшедшего сна, его обуял приступ бешенства. Он побежал на кухню и зарезал повара огромным ножом, – Шельда потянулась к разломленной плитке шоколада. – Однако на этом герцог не остановился. Разум окончательно покинул его, и он задушил свою жену – святейшую Липаонику. После чего умер сам. Похоронили его где-то в подземелье родового замка в каменном саркофаге, вместе с медным фаллосом, с которым Пориз никогда не расставался и который стал главной причиной его помешательства. И после смерти Сур рыжий и гадкий не мог найти себе покоя. Он стал сущим испытанием для несчастных жителей замка.

– Очень интересно. Я до сих пор считал, что герцог спокойно лежал в гробу и никого не трогал, – заметив, что жрица слегка захмелела, я поторопился наполнить ее чашу.

– Если бы так! – Шельда презрительно фыркнула и опустила губы в шампанское. – Каждую ночь он вставал из саркофага и, сжимая в руке медный фаллос, – вот так, – взяв фонарик, она угрожающе вытянула руку в мою сторону, – он ходил по замку и кричал демоническим голосом: «Ну где же это отверстие?! Где это тайное отверстие! Дайте, дайте мне вставить!».

– Какой ужас! – возмутился я, чуть не поперхнувшись от смеха.

– Неизвестно, какое отверстие он искал, но говорят, что его мертвым телом управляли демоны. Вскоре залов и коридоров огромного замка рыжему Поризу оказалось мало. В ночи полнолуния он стал появляться в окрестных селениях, а однажды в своих порочных поисках он забрел в Илоргу. Такого безобразия Илия уже вынести не могла. Через некоторое время в храме Греда Чудотворца собрался совет высших жрецов. После долгого совещания жрецы решили вскрыть могилу Сура и отрубить ему руку с медным фаллосом, что и было сделано на следующий день.

– То есть, теперь в гробу Сура Рыжего нет ни его руки, ни… медного фаллоса?! – от этой новости у меня высохло в горле, и я жадно припал к чаше.

– Конечно же. Праведные жрецы не могли позволить мерзавцу-герцогу творить безобразия вечно, – подтвердила Шельда. – Как только ему отрубили руку с реликвией, так Пориз Рыжий сразу успокоился и больше не покидал места погребения.

– О, еб-питимия светлейшая! – я прислонился спиной к прохладной стене и торопливо закурил.

Жрица настороженно смотрела, как из моего рта вырывались струйки дыма и клубились над светильником, а я пытался осмыслить сказанное ею. Если в словах илийки имелась хоть часть правды, то вполне могло получиться, что второй половинки ключа в захоронении Пориза давным-давно нет. И тогда я зря кокетничал с графом Конфузом, прикидываясь Элсирикой, зря слонялся по мрачному подземелью, едва не угодив в суп господина Шмака. И планы по завладению ключом в ночь бал-маскарада я тоже строил зря, поскольку саркофаг с жалкими останками герцога для нас на самом деле бесполезен (одно утешало: шайка копателей с Магром Аракосом шла по ложному пути).

– Дорогая моя, – нежно проговорил я, подсаживаясь ближе к Шельде. – Значит, ключа… ой! в смысле медной хреновины в могиле Пориза нету?

– А-а, – илийка мотнула головой и простодушно улыбнулась мне в первый раз за время нашего знакомства. – Иначе гадкий Сур до сих пор наводил бы ужас на честных женщин.

– Отлично… А где же тогда по-твоему реликвия?

– В храме Пречистой Девы, – прошептала она, наклонившись к моему уху. – Много столетий назад отрубленную руку с фаллосом передали нам.

– Ты хочешь сказать, что реликвия сейчас храниться у вас? – я схватился за бутылку и наполнил наши чаши. – Не ошибаешься ли ты случайно?

– Я ошибаюсь?! – она широко распахнула глаза и взмахнула ресницами. – Я не могу ошибиться – я же ручница. Я – хранительница мерзкой руки герцога, которая уже столько веков сжимает фаллос, – жрица смело подняла чашу, любуясь игрой пузырьков в золотистом напитке.

– То есть и рука Пориза и фаллос хранятся у тебя, – я дождался, когда она сделает несколько глотков, и погладил ее тонкие пальчики. – Не могу поверить, что это так, пречистая Шельда. Надеюсь, ты не откажешь мне взглянуть на реликвию?

– Откажу, конечно. Посторонним видеть запрещено, – илийка в ответ погладила мою пылающую волнением ладонь. – И зачем она тебе? Ничего интересного: сухая почерневшая ручонка как у заморской мумии, вцепившаяся в длинное медное безобразие. Об истинных свойствах реликвии уже никто ничего не расскажет. Возможно, и нет их вовсе – Сур Пориз извел их, как только незаконно завладел ей.

– Послушай, Шельма, то есть Шельда, я очень хочу взглянуть на нее хоть одним глазом. Пожалуйста… – я наклонился к ней, так что мои глаза оказались ровно напротив ее, синих и шаловливых от «ритуального» возлияния. – Пожалуйста, покажи мне мертвую руку.

– Ни за что! – твердо сказала она, отодвигаясь от меня.