Читать книгу - "Вызов принят! - Селеста Барбер"

В ДЕТСТВЕ Я ЗАНИМАЛАСЬ танцами, не просто танцами, а танцами (раскланивается и щелкает пальцами над головой). Я танцевала на фестивалях и школьных ярмарках, в торговых центрах и на конференциях, на Экке (ежегодном Королевском Шоу в Квинсленде), на финалах футбольных турниров, в душе, в душе у бабушки, а разреши вы мне, я бы и в вашем душе станцевала тоже.

Я считала себя уникальным средством три-в-одном, ведь я могла Танцевать, Танцевать и ТАНЦЕВАТЬ. И обожала это занятие.

Мама рассказывала, что танцевать я научилась раньше, чем ходить, но, как я уже не раз говорила, мама всегда слегка преувеличивает. Это, однако, не мешало мне повторять ее слова всем, кто готов был слушать, а особенно – грезящим танцами ребятам из студии. Слышали, наверное, как двенадцатилетки хвастаются друг перед другом своими выдающимися способностями, обширным опытом и непревзойденным упорством?

– Я знаю танцевальные движения из ВСЕХ клипов Spice Girls, даже из «Viva Forever», – сказала Джули как-то раз, когда мы забежали в «Макдак» во время перерыва.

– Ну а меня, – вмешалась Элиза, – старшая сестра обучила всем па из танца выпускной группы. Она сказала, у меня так хорошо получается, что если кто-нибудь из выпускниц не сможет участвовать в отчетном концерте в конце года, мне позволят ее подменить.

Я окинула девчонок высокомерным взглядом, прекрасно зная, что все их наивное хвастовство сейчас померкнет по сравнению с тем, что скажу я.

– Что ж, а я научилась танцевать раньше, чем ходить.

Пауза. Тишина. Ноль реакции.

– Ааа еще у меня дядя пожарник.

Тут они улыбнулись. ТАК-ТО! Я знала, что смогу их сразить.

Я занималась в «Школе талантов Джонни Янга» (ШТДЯ) на Золотом побережье. Вернее, когда я только поступила в эту студию, она называлась «Танцевальная школа Колин Фицджеральд». Но потом мисс Колин вышла замуж за мистера Лэнса из ШТДЯ, и они объединили бренды.

Врать не буду, поначалу с этим слиянием было трудно смириться. Но когда мы поняли, какие шикарные возможности оно перед нами открывает – например, выступать на сцене казино «Юпитер» на Золотом побережье, а все потому, что мы теперь официально считались ТАНЦОРАМИ ИЗ «ШКОЛЫ ТАЛАНТОВ ДЖОННИ ЯНГА» (произносится торжественно и нараспев), – мы тут же забили на щепетильность.

Мне было пятнадцать, когда мы с ребятами из студии впервые на две недели отправились в другой штат, в Дарвин, где должны были выступать в торговых центрах. Одни – как танцоры, другие – как ведущие, а третьи – как актеры костюмированного шоу. (Видели, наверное, меховых гигантов, что в дни школьных каникул расхаживают по моллам, пугая детишек до усрачки? Так вот, представьте себе, там внутри находятся люди, а не только мрак и ужас.) Мне в Дарвине посчастливилось выступать в роли кролика, ежика Соника и одного из членов семейки Симпсон – хотелось бы мне сказать, что я играла Мардж, но нет, меня одели в костюм Мэгги. Дело было в сентябре, и уже к 8 утра температура воздуха достигала 37 градусов. За неделю я похудела вдвое, хотя и питалась все это время лапшой быстрого приготовления, съедая по 45 пачек в день. Жили мы в гостинице и, проснувшись, первым делом выбегали на балкон, так как кто-то сказал нам, что «утреннее солнце дает самый устойчивый загар». Больше меня в такие поездки не отпускали – маме не понравилось, что спустя две недели я вернулась домой с торчащими ребрами и зависимостью от глутамата натрия.

Дом наш стоял поблизости от пляжа, взрастившего лучших серферов мира, но для меня в этом не было никакого проку. Я не ходила по выходным заниматься в клуб юных серферов, как делали все мои сверстники, потому что по субботам у меня были уроки танцев. ТАНЦЫ, ТАНЦЫ ДО УПАДУ!!! Мама привозила меня в студию к 9 утра, а домой мы ехали с Джеймсом Корденом на его машине, распевая любимые хиты Spice Girls. Если же Джеймс был занят, меня подбрасывали жившие по соседству от нас Эстер, Бьянка и Эшли.

Первым уроком был Джаз для малышей (возраст от двух до четырех лет), вели его я, Бьянка и другие ребята из нашей и выпускной групп. Преподавать мне не нравилось, но я получала удовольствие уже от того, что нахожусь в студии, тем более что по субботам мы занимались вместе с ребятами из танцевальных школ со всего Золотого побережья. Мы демонстрировали друг другу, какие движения выучили за неделю, и делились прозрачным лаком для ногтей, когда нужно было замазать стрелки на блестючках (блестючки, друзья мои, это колготки с лайкрой, если вы не знали). В нашей танцевальной студии не было обязательной, одинаковой для всех формы; носить можно было что хочешь, лишь бы одежда была классной и помогала тебе затмить других танцоров. Например, один из парней, еще не объявивший открыто о своей ориентации, был явно неравнодушен к кислотно-желтому трико – он натягивал его даже в тридцатичетырехградусную жару, видимо, считая, что ради того, чтобы все тебе завидовали, можно и попотеть.

Мисс Колин носила только черное. Черное с черным в черную крапинку и с черной отделкой. А макияж у нее на лице всегда был такой плотный, что моя сестра сочиняла, будто она сначала рисует лицо на покрывале, а потом, спрятав руки за спину, ничком падает на кровать, чтобы оно отпечаталось в нужном месте.

В шестидесятые мисс Колин несколько раз летала во Вьетнам и там участвовала в концертах для военнослужащих – с этими поездками у нее было связано много романтических воспоминаний. Она была прирожденной артисткой и отдавала студии и нам, ученикам, все, что у нее было, без остатка, не жалея ни вспыльчивости, ни склочности.

Следом за джазом шел урок чечетки для малышей, и в зале становилось очень шумно. Потом были занятия средней группы, и вот тут начиналось самое интересное. Потому что к этому времени в студию стекались танцоры старшего возраста, принимались за растяжку и примерку костюмов для предстоящих выступлений. Наступал перерыв, и все мы бежали в «Севен Элевен» – купить замороженный напиток «Слурпи» и желейных червячков, которых мы засовывали в трубочку от «Слурпи», чтобы они тоже заледенели. Мисс Колин всегда поручала кому-нибудь из самых надежных ребят (читай: своих любимчиков) принести ей чизбургер без булочки, банку колы и шоколадку. Но меня она этой чести никогда не удостаивала.

Затем мы возвращались в студию, и наконец наступало наше время: время шоу-группы и выпускного класса. Как же мы ЗАЖИГАЛИ! Старались так, будто выступали на Медисон-сквер-гарден, а на подтанцовке у нас была Джей Ло. Ну, я, по крайней мере. Что делали остальные, я не знаю, так как всегда закрывала глаза для пущего эффекта.

Народ в танцевальной студии занимался самый странный, но мне там всегда было спокойно. Например, Мистер Кислотно-Желтое Трико обожал ни с того ни с сего делиться со мной подробностями своей сексуальной жизни. Всех окружавших его людей он называл С – «Сэ», сокращение от слова «сучка». Я поначалу подумала, что это он лично мне придумал такое прозвище, в знак особого расположения. А когда узнала правду, меня это и смутило, и развеселило одновременно.