Читать книгу - "Владимир Высоцкий - Владимир Семенович Высоцкий"

class="v">Разливать под столом?

Или лучше — втроем

Лезть с бутылкою в дом?

Ну а дома жена—

Не стоит на ногах, —

И не знает она

О подкожных деньгах.

Если с ночи — молчи,

Не шуми, не греми,

Не кричи, не стучи.

Пригляди за детьми!..

Где уж тут пировать:

По стакану — и в путь, —

А начнешь шуровать —

Разобьешь что-нибудь.

И соседка опять —

«Алкоголик!» — орет, —

А начнешь возражать —

Участковый придет.

Он, пострел, все успел —

Вон составится акт:

Нецензурно, мол, пел,

Так и так, так и так;

Съел кастрюлю с гусем,

У соседки лег спать, —

И еще — то да сё, —

Набежит суток пять.

Так и может все быть —

Если расшифровать

Это «Не приносить».

Это «Не распивать».

Я встаю ровно в шесть —

Это надо учесть, —

До без четверти пять

У станка мне стоять.

Засосу я кваску

Иногда в перерыв —

И обратно к станку,

Даже не покурив.

И точу я в тоске

Шпинделя да фрезы, —

Ну а на языке —

Вкус соленой слезы.

Покурить, например…

Но нельзя прерывать, —

И мелькает в уме

Моя бедная «мать».

Дома я свежий лук

На закуску крошу,

Забываюсь — и вслух

Это произношу.

И глядит мне сосед —

И его ребятня —

Укоризненно вслед.

Осуждая меня.

<Между 1970 и 1978>

* * *

В Азии, в Европе ли

Родился озноб —

Только даже в опере

Кашляют взахлеб.

Не поймешь, откуда дрожь — страх ли это,

грипп ли:

Духовые дуют врозь, струнные — урчат.

Дирижера — кашель бьет, тенора — охрипли.

Баритоны — запили, <и> басы — молчат.

Раньше было в опере

Складно, по уму, —

И хоть хору хлопали —

А теперь кому?!

Не берет верхних нот и сопрано-меццо,

У колоратурного не бельканто — бред, —

Цены резко снизились — до рубля за место, —

Словом, все понизилось и сошло на нет.

Сквозняками в опере

Дует, валит с ног.

Как во чистом во поле

Ветер-ветерок.

Партии проиграны, песенки отпеты.

Партитура съежилась, <и> софит погас,

Развалились арии, разошлись дуэты,

Баритон — без бархата, без металла — бас.

Что ни делай — всё старо, —

Гулок зал и пуст.

Тенорово серебро

Вытекло из уст.

Тенор в арье Ленского заорал: «Полундра!» —

Буйное похмелье ли, просто ли заскок?

Дирижера Вилькина мрачный бас-профундо

Чуть едва не до смерти струнами засек.

<До 1978>

* * *

Мажорный светофор, трехцветье, трио,

Палитро-партитура цвето-нот.

Но где ясе он, мой «голубой период»?

Мой «голубой период» не придет!

Представьте, черный цвет невидим глазу.

Все то, что мы считаем черным, — серо.

Мы черноты не видели ни разу —

Лишь серость пробивает атмосферу.

И ультрафиолет, и инфракрасный,

Ну, словом, все что чересчур — не видно, —

Они, как правосудье, беспристрастны,

В них все равны, прозрачны, стекловидны.

И только красный, желтый цвет — бесспорны.

Зеленый — тоже: зелень в хлорофилле, —

Поэтому трехцветны светофоры

<Для всех> — кто пеш и кто в автомобиле.

Три этих цвета — в каждом организме,

В любом мозгу — как яркий отпечаток, —

Есть, правда, отклоненье в дальтонизме,

Но дальтонизм — порок и недостаток.

Трехцветны музы — но как будто серы,

А «инфра-ультра» — как всегда, в загоне, —

Гуляют на свободе полумеры,

И «псевдо» ходят как воры в законе.

Все в трех цветах нашло отображенье —

Лишь изредка меняется порядок.

Три цвета избавляют от броженья —

Незыблемы, как три ряда трехрядок.

<До 1978>

* * *

I

Часов, минут, секунд — нули, —

Сердца с часами сверьте:

Объявлен праздник всей земли —

День без единой смерти!

Вход в рай забили впопыхах.

Ворота ада — на засове, —

Без оговорок и условий

Все согласовано в верхах.

Ликуй и веселись, народ!

Никто от родов не умрет,

И от болезней в собственной постели.

На целый день отступит мрак,

На целый день задержат рак,

На целый день придержат душу в теле.

И если где — резня теперь, —

Ножи держать тупыми!

А если бой, то — без потерь.

Расстрел — так холостыми.

Нельзя и с именем Его

Свинцу отвешивать поклонов.

Во имя жизни миллионов

Не будет смерти одного!

И ни за чёрта самого.

Ни за себя — ни за кого

Никто нигде не обнажит кинжалов.

Никто навечно не уснет,

И не взойдет на эшафот

За торжество добра и идеалов.

И запылают сто костров —

Не жечь, а греть нам спины.

И будет много катастроф,

А жертвы