Читать книгу - "Герцогиня - Арина Алисон"

— Жениться хочу, — встрял в наш разговор Вакула.

— А кто тебе не дает? — удивился я.

— Орра убегает, не выслушав меня, — глядя в землю, пожаловался кузнец.

— Ну прям как малые дети! Женилка уже выросла, а как девушку уговорить, не знаешь, — не сдержавшись, съехидничал я.

Парень покраснел и, опустив глаза, пошел прочь. Бертран осуждающе покачал головой.

— Ладно, не обижайся! Я поговорю с ней. Если ты ей тоже нравишься, то постараюсь уломать выйти за тебя замуж, — крикнул я вдогонку, пожалев беднягу.

Обернувшись, парень засиял такой радостью, что я почувствовал себя действительно чудовищем, издевающимся над ребенком. Решив не откладывать разговор с Оррой, пошел ее искать.

Пока искал, мне пришла в голову мысль, что слишком уж часто мне приходится помогать всяким личностям создавать семьи. Здесь есть два предположения, и одно из них мне категорически не нравилось. Первое: поскольку я сам не желаю иметь семью, то, устраивая семейную жизнь других, как бы откупаюсь от судьбы. В таком случае, не стоит расстраиваться. Лучше уж так использовать эту энергию.

Второе: это знаки, указывающие, что мне следует делать самому. А вот такая интерпретация событий меня категорически не устраивала. Я уже начал впадать в хмуро-раздраженное состояние, когда вспомнил, куда и зачем иду, и решил отложить размышления над своими проблемами на потом. Для уговаривания необходимо самому иметь доброжелательное настроение и хотя бы делать вид, что и сам верю в то, что говорю.

Устроившись с Оррой на веранде, я размышлял, пока слуги расставляли чай и сладости, что бы такого сказать и как уломать поверить в искренность Вакулы. Мне казалось, что она была не против замужества, но, по мере взросления, внушила себе, что некрасива и своей семьей не обзаведется. Вот и шарахается от парня, подозревая его… неизвестно в чем.

Пока я распинался на тему искренности кузнеца и уговаривал, что замужество — это нормальное состояние для девушки, она сидела с непроницаемым лицом, никак не реагируя на мои слова. М-да-а… Трудно убедить другого в том, во что сам не веришь. Поняв, что уже выдохся, я заткнулся и хмуро хлебал свой чай.

Боковым зрением я заметил движение и, повернувшись, увидел старого герцога. Заметив мой взгляд, он покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает о моих методах убеждения.

— Девочка моя, пошла бы ты, там тебя Яджина спрашивала, а мы здесь с девушкой посидим, побеседуем о жизни, — с ударением сообщил Бертран и, дождавшись, когда я вытряхнусь из кресла, уселся в него.

Я с удовольствием исчез за дверью. Мне действительно не хватало веры в то, что я говорил, да и выгляжу слишком молодо для подобных разговоров и советов. Герцог — человек в возрасте, а значит, и его рекомендации будут выглядеть весомее.

Не знаю, что уж он вещал и как аргументировал, но ближе к вечеру я заметил, как Орра помогала Вакуле прибираться в кузнице, а потом участвовала в ковке какой-то железки.

Мне было очень интересно, каким образом Бертран уговорил Орру проявить внимание к парню. Вечером, когда мы с ним сидели на веранде, я постарался выпытать эту информацию. Как оказалось, девушка еще не дала согласие, но обещала поближе пообщаться с кузнецом, а там уже принять окончательное решение.

В процессе разговора мне вспомнилась наша эпопея с ползанием по кустам и пришла на ум идея попробовать сочинить песенку на тему свидания. Старый герцог с воодушевлением принял предложение, и мы, потребовав письменные принадлежности, приступили к сочинению.

— История наша проста и банальна, — поспешил предложить герцог.

— Э-э-э… А может, так? Все начиналось очень банально, кончилось это довольно печально. Намеренья были чисты и невинны, последствия стали вполне очевидны, — выдал целый куплет я.

— Не слишком ли печальное начало? Мы ведь не трагедию сочиняем, — задумчиво произнес Бертран, тихо повторив несколько раз мой куплет.

— Добрым намереньем вымощен ад. Мы за влюбленными двинулись в сад, — быстро выдал я и вопросительно посмотрел на герцога.

— Где-то чуть слышно птицы поют, комары настырно нашу кровь сосут, — тут же добавил Бертран.

— Ползешь ты вперед, раздвигая малину, — начал я, но тут же поправился:

Ползешь, раздвигая стебли малины,

А я продираюсь сквозь ветки жасмина.

Мы оба хотим все увидеть поближе,

Но ночь опускается ниже и ниже.

Герцог задумался на пару минут и продекламировал:

Узнать надо нам, что же там происходит,

Но скрытно следить у нас вряд ли выходит…

— Ты под кустом, я — напротив, в засаде, комары нас кусают спереди и сзади, — сразу же предложил я пришедшие на ум строчки.

— Э-э… мм… как-то мы выглядим несколько… мм… специфически, — засомневался Бертран.

Видя его нерешительность, я поспешил предложить:

Ползу я вперед, раздвигая малину,

Потом продираюсь сквозь ветки жасмина.

Влюбленных хочу увидать я поближе,

Но ночь опускается ниже и ниже.

Узнать очень надо, что там происходит,

Но скрытно следить у меня не выходит.

Я под кустом лежу тихо в засаде,

Комары заедают и спереди, и сзади.

Подумав какое-то время над моим предложением, старый герцог записал оба варианта, сделав пометку, что первый предпочтительнее, и почти сразу же выдал пару строчек:

Шепот влюбленных все тише и тише,

Ветер тихонечко ветки колышет.

— Гм-м-м… по-моему, здесь явное преувеличение. Шепотом, а тем более влюбленным, там и не пахло, — скептически сощурился я.

— Мы же не хроники пишем, а литературное произведение, стихи, так сказать, — усмехнулся Бертран.

— Не хроники так не хроники, — засмеялся я, а герцог тут же добавил художественности:

Женские изгибы озаряет лунный свет,

К ней сквозь ночь стремится мужской силуэт.

(Или: в зарослях кленовых мужской силуэт.)

В сраженьях наш юноша был очень смел,

Пред взором любимой он вдруг оробел.

— Опять литературная обработка ситуации? Хотя, конечно, насчет «оробел» — сущая правда. Особенно интересно звучит по поводу женских изгибов… — захихикал я и добавил:

Луну он готов ей в подарок достать,

Хочет сказать он про походку и стать,

Но стоит лишь прямо в глаза ей взглянуть,

Язык пристал к нёбу, слюну не сглотнуть.

Почесав затылок, эстафету подхватил Бертран:

А девушка ждет, нежно взором ласкает,

В душе что творится, она понимает,

Двигаясь плавно, платьем шурша,

Девушка речи ведет не спеша.