Читать книгу - "Перемещенное лицо - Владимир Войнович"

В начале весны 1946 года по лагерю перемещенных лицобъявили, что из Америки приехали фермеры и набирают себе работников, иначеговоря, батраков. Перед казармой выстроилось человек около ста. Было предложенотем, кто знаком с сельским хозяйством, сделать шаг вперед. Все сто, включая«академиков» и обоих мыслителей, шагнули вперед. Хотя некоторые из них не моглиотличить борону от лопаты, а корову знали только по изображению на фантиках отконфет «Коровка». Желание не приблизиться к сельскому хозяйству, а удалиться отграниц своей родины как можно надежнее, заставило их сделать этот шаг.

Возглавлял группу фермеров костлявый, сутуловатый человек свислыми усами, задубевшей морщинистой кожей, в широкополой ковбойской кожанойшляпе. Он говорил на смеси русского, украинского и английского языков. Видимо,у него уже был опыт общения с претендентами на американское фермерство. Онвглядывался в каждого, выдававшего себя за крестьянина, и задавал вопросы «назасыпку». Чем отличаются озимые посевы от яровых? Какая разница между веялкой имолотилкой? Сколько сосков у козы? И так далее в том же духе. Чонкин слушал иудивлялся.

Один из мыслителей провалился на первом же вопросе, не зная,почему на лошадь надевают хомут, а на вола ярмо.

– Потому что через роги хомут не наденешь, – объяснилспрашивавший и потерял к мыслителю всякий интерес.

Все волновались, готовясь к вопросам, а Чонкин волновался подругой причине и, когда спрашивавший приблизился к нему, сказал:

– Пан Калюжный, здорово!

Человек, к которому он так обратился, вздрогнул, посмотрелна Чонкина очень пытливо и спросил:

– А откудова вы меня знаете?

– Как же! – озадачился Чонкин. – Мы ж с тобой в тюрягевместе сидели, на одних нарах.

– В тюряге? – повторил фермер. – Это шо такое «тюряга»? Втюрьме я сидел? На нарах? Ты сидел с кем-то, кто выглядывал так вот, как я, извался Калюжный?

– С тобой сидел, – стоял на своем Чонкин, не понимая, почемупан Калюжный отпирается.

– Нет, – сказал Калюжный. – Не со мной ты сидел, а с моимбратом Степаном. А я Петро. Мы же с ним твинсы, то есть, по-русскому, близнюки.Я у тридцатом году сбежал у Польшу, а потом у Америку. А его за меня посадили.И еще пришили какой-то процкизм. И когда ты его видел? У сорок первом? А я вотс самых тридцатых годов ничего про него не слыхал. Ну так ты шо, у Америкупоедешь?

– Ну, поеду, – сказал Чонкин, меньше чем приблизительнопредставляя себе, что такое Америка и где именно она находится. Так Чонкинпопал в отборную группу практически без экзамена.