Читать книгу - "Самые страшные войска - Александр Скутин"

В бане очень четко можно разделить воинов-созидателей по их профессиям, когда увидишь их раздетыми. Есть белые, рыхлые тела — это наша «аристократия»: каптеры, клуб, пекарня, столовая и т. д. Остальные более или менее равномерно грязные.

Если у солдата правое плечо черное — это чокеровщик. На правое плечо он кладет ходовой трос лебедки трелевочного трактора, когда растягивает этот трос по завалу. Очень грязные водители, особенно водители самосвалов, как я. Но самые грязные — это трактористы.

Когда Саня немного просмеялся, я спросил у него, в чем дело.

— Там… там… Сережу… моют! Старшина приказал! — И он снова залился смехом.

Все ясно. Это действительно выдающееся событие.

Я много раз слышал байки о том, что некоторые воины с Кавказа попали в армию лишь потому, что «с гор за солью спустились». И был уверен, что это лишь дурные анекдоты, которые рассказывают шовинистически настроенные граждане.

Но наш Сережа Сарухан попал в армию именно так. Как он рассказывал, поехали они с отцом в город на рынок. На рынке к нему подошел комендантский патруль с офицером из военкомата.

— Сколько тебе лет? — спросили они Сарухана.

— Двадцать три, — ответил тот, гордясь тем, что он уже взрослый.

И Сережу забрали в военкомат прямо с рынка. Выдали военный билет, повестку и отправили в армию. Так наш 909-й военно-строительный отряд пополнился незаурядной, выдающейся личностью.

Выдающийся он был прежде всего тем, что никогда не мылся. Воды боялся панически. От него постоянно смердело. В казарме вообще воняет, но запах от Сережи превосходил все мыслимые ПДК (предельно допустимые концентрации).

И нашему старшине Купченко это надоело. В субботу он перед баней построил роту, прибывшую из леса, и приказал:

— Сережу — вымыть. Дочиста.

Чтобы избежать межнациональных конфликтов, ответственными за непосредственное исполнение приказа он назначил земляков Сережи.

И началось развлечение для всего личного состава. Сережу раздели, завалили на бетонную скамейку, крепко держа его за ноги и за руки. Сережа — в духе кавказских традиций — решил, что его хотят изнасиловать. Распятый, он страшно ругался, клялся мамой, что всех «зарежет».

В это время его усиленно мылили, терли мочалками, поливали водой из тазиков. Потом перевернули и продолжили омовение.

Сережа продолжал ругаться и грозиться, солдаты ржали до коликов. Потом его затащили в парилку, а когда он заорал: «Нэ магу больша», окатили холодной водой.

Затем Сереже торжественно выдали новое чистое белье, и каптер окропил его одеколоном, пожертвовав своим для такого случая. Впервые чумазый Сережа стал белым, даже розовым.

Жестокие забавы, конечно. Но солдаты вообще — не ангелы. А в стройбате — тем более.

В общем, повеселились от души. Забыв банальную истину насчет того, кто смеется последним.

С тех пор Сарухан стал пропадать в бане, он стал фанатиком парилки. Он приходил в баню первый, а уходил самым последним, пропустив ужин. Самая лучшая, верхняя полка в парной всегда была занята Сережей.

И сейчас, много лет спустя, перед моими глазами стоит картина: Сережа бьет тазиком по трубе и кричит в стенку (за стеной была котельная):

— Качегара! Я твой чан топтал неровный! Ташкент давай!

В смысле — поддай-ка еще пару.