Читать книгу - "Вальпургиева ночь - Анастасия Завозова"

Иулька билась с народной логикой.

— Она — ведьма! — вопила убогенькая.

— Знамо дело! — осторожно соглашался народ.

— Значит, ее надо сжечь, а угли опрыскать святой водой! — не унималась ретивая поборница справедливости.

— Пошто? — так же осторожно интересовался народ.

— Потому что она — ведьма!!!

— Знамо дело!

— Значит, жжем?!!

— Пошто?

— Да ведь ведьма же!!!

— Знамо дело!

И так до бесконечности. Люди, собравшиеся на площади, искренне недоумевали, зачем надо жечь ведьм. Слава богу, я же говорила — еще не время! Охота на ведьм начнется гораздо позже, аж в конце шестнадцатого века, в эпоху позднего Средневековья.

Не добившись народного согласия, Иулька демонстративно решила им пренебречь и велела дядьке в черном колпаке, изображавшем палача, зажигать хворост. Тот мялся, чесался, но с выполнением приговора не торопился.

— Пошто? Пошто? — заволновался народ. — Это ж Верка, наша, родимая…

Я решительно пробилась через толпу и залезла рядом с родственницей на хворост. Полинка со своей усовершенствованной дубиной наперевес взгромоздилась рядом, грозная, как президентский охранник.

— М-м-м, люди добрые, может, не надо? — нерешительно обратилась я к народу. — Это ведь Верка, вы ее все знаете. Я не ведаю, какие именно претензии у вот этой зеленолицей гражданки к моей родственнице, но уверена, что все можно решить миром…

Полинка оттеснила меня в сторону и, выкатившись вперед, завопила:

— Tyca!!! Тетка реальный конфликт шьет, на вас всех сверху кладет, а вы че стоите, зенки спрятали?! Ща зажарят вашу ворожеиху, кто вас лечить будет?! Ваня Ветров?! Ну-к, тетка Марфушка, хватай свой дрынишше, щас зарубим дискотечку, всем покажем, диджея по виниле размажем!!!

Народ воодушевился, но недостаточно сильно. Видимо, бабка с колом где-то отдыхала от трудов праведных, так что второй дубины народной войны не нашлось. А ситуация все обострялась. Иулька выхватила у палача факел…

— А ну, пшли вон! — раздался рев из толпы. — Ща всем в харю дам!

Через толпу ломился здоровенный мужик, тот самый мачо-селекционер, которого жена недавно, осчастливила долгожданным сыном.

— Хто на Верку? — рыкнул он. Пулька поняла, что вела себя некультурно, и спряталась за факел. Народ затоптался, виновато поглядывая друг на друга.

— У-у, собачьи морды! — заорал мужик, выдирая Верку из кучи хвороста вместе со столбом. — Верка, я тебе за сына… все што хошь, не допью — тебе отдам! — Размахивая столбом, на котором болталась Верка, мужик повернулся к соседям и сказал прочувствованную речь: — Хоть пальцем тронете Верку — зарублю! Што, бабы, мало она у вас с мамашей ейной дитев принимала? Бабка Маланья только бражку жрет, мальцы с ей сразу хмельными рождаются! А кишку заднюю кто лучше ее заговорить могет, а скотину вылечить, а испуг умыть?

Верка умудрилась-таки развязаться и хлопнулась на землю прямо под ноги своему спасителю. Тот подхватил ее на руки и проорал:

— Верка — наше все!!!

Палач стянул колпак, почесал потную лысину и робко осведомился у Верки:

— А кишку вправду заговорить могешь?

Обалдело мотавшая головой Верка уже была согласна на все: геморрой лечить, хоть колорадских жуков заговоренной водой травить. С некоторым запозданием я сообразила, что присутствую при великом историческом событии, на многие века определившем политику города в отношении ведьм. Ведь Верка и была той самой недожаренной ведьмой, которую народ снял с костерка и постановил любить и жаловать. Ну и ну! Вот уж не думала, что наша Семья и тут отличилась. Что ж, если смотреть с этой точки зрения, то Верка и в самом деле была нашей прародительницей. Шутка ли — первая легализовавшаяся ведьма в городе! Новый этап в судьбе Семьи как-никак…

Народ стройными рядами потянулся к Верке. Кто-то предлагал постирать ей бельишко, кто-то шумно интересовался степенью Веркиного девичества с последующим намерением заслать сватов к конюху. Сам конюх исступленно бился головой о столб, то ли занимаясь самобичеванием, то ли проклиная тот час, когда мачо-селекционер спас его непутевую дщерь от костра.

В общем, о Верке можно было больше не беспокоиться. Но непонятная тревога и не думала меня оставлять. Беспокойство становилось все сильней, совсем как в тот вечер, когда мы с Полли бежали от горе-инквизитора.

Ох, что-то опять моя интуиция хочет выпендриться! Помру, наверное, вообще истеричкой, привязанной к кровати где-нибудь в Кащенко. В лучшем случае буду орать: «Пожар!» всякий раз, когда кто-нибудь зажжет спичку.

Дар ясновидения вообще и предчувствования в частности в Семье считался одним из самых неблагодарных. Мало того что интуиция и все чувства резко обостряются, так еще и любое видение похоже на приступ кишечных колик. Это только в кино все приходит в красивой розовой дымке, а на самом деле тебя корчит, как после несвежей колбасы. Само видение вообще напоминает бредовую галлюцинацию. Это мне тетя Ида рассказывала — она по молодости мучилась ясновидением.

Как-то ее прихватило прямо на семинаре по прикладной стилистике английского языка. Препод что-то упоенно мычит, а тетку ломает так, будто она ежа против шерсти рожает. И вот видит она — за дверью толчется потрясающей красоты парень, да еще и ей предназначенный. Суженый вроде как. Одна проблема — семинар в разгаре, препод вредный, а время, когда можно было поднять ручку и попроситься выйти, давно осталось в школе. Ну тетка действовала по принципу: «Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь», опрометью выскочила за дверь и познакомилась с дядей Игорем.

Когда вылечила синяк на лбу с номером аудитории.

Правда, и сам дядя до сих пор не может внятно объяснить, что он делал под дверью той аудитории. Судьба, однако!

Но я отвлеклась…

Оглядев толпу, я заметила, что зловредная Иулька потихоньку переползает по направлению к замку. Странно!

Ой! Интуиция будто бы отделилась от меня, сложилась в плотную массу наподобие ха-арошего кирпичика и с размаху треснула мне по лбу.

Виталис!!!

Эстонские девчонки иногда умеют быстро двигаться. По-моему, я рванула с места так, что удивила даже Полину.

— Йо, йо, йо, Мишка! — услышала я где-то сзади ее вопли. — Куда ж ты ломишь, как танк без тормозов?! Да кто ж так бегает, мама моя родная! Ты ж, как кенгуру, пятками отталкиваешься!!!

Но я не слушала.

Им не нужно было жечь Верку. Все началось с Виталиса, он — десяточка мишени. Пока я активно принимала участие в разыгранном для нас с Полинкой спектакле, Виталис остался без присмотра!

О горе мне, горе! Ни силой своей не умею пользоваться, ни мозгами…