Читать книгу - "Временно недоступен. Книга 1. Перемена мест - Андрей Кивинов"

Это напомнило Золотову историю собственной семьи, которой он решил поделиться с Настей. Когда его отец, опытный геолог, не вернулся из экспедиции, мама тоже отказалась верить, что он пропал навсегда. Даже десятилетний Слава понимал, что отца больше нет — в тайге выжить одному практически невозможно. Раз через несколько дней к людям не вышел, значит, погиб. А мама до сих пор ждет. Сколько лет уже телефон городской на себя не переписывает. Каждый месяц получает квитанцию на имя отца, и ей кажется, что он жив. Тоже больше замуж не вышла. Слава с сестрой одно время мать уговаривали, просили здраво взглянуть на вещи, а потом перестали. Раз ей так лучше, то пусть думает о нем как о живом. Рассказывая историю своей семьи, Золотов вдруг вспомнил о матери. Черт, к ней же цветоводы наведывались наверняка. Но маму просто так не возьмешь. Даже с пистолетом. У мамы батин карабин скучает на антресолях. И цветоводы должны были свалить посрамленными. Иначе Овалов бы сообщил.

Свои мысли о цветоводах и карабине Вячеслав Андреевич, разумеется, оставил при себе. Он остановился на берегу заросшего камышом и осокой пруда. В пруду надрывно квакали лягушки. Над пахучей застоявшейся водой носились блестящие стрекозы. Солнце слепило, поэтому повлажневшие от воспоминаний глаза легко можно было оправдать ярким светом.

Настя тоже поделилась семейными воспоминаниями-ценностями:

— А мой дед художником был… Одно время храмы расписывал. Еще при Советском Союзе. Его как-то в райком комсомола вызвали и предъявили — как так, ты, атеист, комсомолец, занимаешься таким мракобесием? Тебя для этого в Академии художеств учили? А дед просто ответил — есть всего два пути: разрушать храмы или восстанавливать. Я предпочитаю восстанавливать… Я, кстати, тоже… А ты?

Она посмотрела ему прямо в глаза, но не как следователь на допросе. А как-то по-детски. Рассчитывая только на положительный ответ.

— Конечно, — соврал Вячеслав Андреевич, ничего в своей жизни пока не восстановивший, кроме разбитого бампера своего кабриолета. Да и то руками механика.

Она приблизилась почти вплотную. Глаза у Золотова оказались совершенно обычные, как у всех. Ресницы — белок — хрусталик — зрачок. Не пришелец, не зомби. Но она сумела разглядеть в них нечто необыкновенное. Такое, что позволило неожиданно для самой себя приблизить лицо вплотную и коснуться губами его губ. (Доча, доча, опомнись, глупая!!!!!)

Золотов не удивился, не насторожился. Он отчаянно обрадовался. Сам задумывал поцеловать Настю, но чуть позже, не под аккомпанемент лягушек. Медленно притянул Настю к себе и с чувством ответил.

Поцелуй затянулся. Целовалась Настя восхитительно, словно окончила специальные курсы.

Но что для одних — джаз, для других — реквием. Мелкий романтик Федоров, наблюдавший за поцелуем в табельный бинокль из кустов, слышал сейчас второе.

— Черт! Сволочь! Москвич поганый! Убью!

Примерно то же самое прокричала и Настина мама, завидев в окно, как ее неразумная дочь возвращается домой с охапкой полевых цветов.

С потаенной злобой Анна Павловна наблюдала, как дщерь заботливо и с трепетом ставит букет в вазу. По всему чувствовалось, что настроение у дочурки отменное. Даже портить жалко. А придется. Не из вредности, а для будущего внука. Чтоб без отца не рос.

— Димка, что ли, снова подарил? — для затравки начала она.

— Нет. Один хороший человек, — нараспев ответила легкомысленная Анастасия.

— Сейчас все хорошие. Главное, за вещами следить! Ты сумку проверь, все ли на месте? Вчера по телевизору у Малахова опять про брачных аферистов говорили. Жалко, ты не видела…

— Мама-а!!! Какие еще аферисты? Что с меня возьмешь?! В смысле… Нечего у меня брать.

— А честь девичью?! Попользуется и бросит. Хоть кто такой-то? Ты паспорт его видела?

— Видела! — на автомате соврала носитель чести.

Но мама так просто сдаваться не собиралась. Девчонке замуж давно пора, и жених отличный круги нарезает, а она носом крутит! Вот вышла бы за Диму, нарожала детишек, тогда вся блажь с поисками правды выветрилась бы! Перед людьми неудобно: взрослая, а в голове поле ромашковое вместо мозгов!

— Это из Министерства культуры! Солидный человек! — Настя постаралась взять себя в руки и спокойно, без потасовки, объяснить: — Здесь в командировке. Занимается патриотическим воспитанием молодежи, чтоб ты знала!

— Тот москвич, что ли, с поезда?

— Он из-под Тулы. Просто живет в Москве, — Насте казалось, что провинциальные корни Антона должны хоть как-то примирить маму с его существованием.

— Насть, неужели своих нету? — окончательно расстроилась та, приготовив платок для слез. — Вон Димочка, опять же. А московские, они ж дурные все, развращенные. С оттенками серого!

— Ма, прекрати! Антон — очень хороший человек и совсем не развращенный. Почему, если из столицы — значит, плохой? Ты вон на наших, местных красавцев взгляни! Безо всяких оттенков!

Настя коварно умолчала, что именно местные ее из ресторана за волосы выволокли и на грязный холодный тротуар бросили. Маме такого лучше не знать. А то на пороге шлагбаумом опустится. Или вообще замурует живьем.

* * *

Плетнев с соседом Константином увлеченно резались в самодельные карты, изготовленные из историй болезней. Истории и цветные карандаши попутчик раздобыл в «вертухайской».

Правила игры в «буру» Плетнев вроде бы усвоил легко, но на практике их применить получалось плохо.

— Нет, нет. Дама не может бить туза.

— Почему?

— Потому что она — баба! А он — туз, прикинь! Он сам всех бьет. — Сосед задумался, погрузившись в себя, и выдал: — То есть по жизни, конечно, может приложить, но в картах нет.

— Почему?

— Что ты заладил?! Правила такие потому что! Пра-ви-ла! Закон! А он превыше всего.

Пока запутавшийся Плетнев раздумывал, кто кого бьет, в палату вошли мрачный доктор и жена Лера, явно взволнованная.

Доктор присел на край стула рядом с Плетневым и, осторожно подбирая слова, сообщил, что наконец-то пришли результаты последних исследований. К его врачебному прискорбию, они…

— Юрочка, только не волнуйся, но они не совсем положительные, — пискнула из-за докторской спины Лера.

«Почему когда тебя вдруг просят не волноваться, ты начинаешь волноваться сильнее, — подумал Плетнев, ощущая, как это волнение вонзилось ему между лопаток. — Что еще случилось?»

— Нет, почему же, я бы так не сказал, даже напротив…

Доктор наморщил лоб и выдержал паузу:

— …у вас положительная реакция Вассермана. Вы помните, что это такое?

Плетнев не помнил. Зато хорошо помнил сосед Константин. Он мгновенно перелетел на собственную кровать, не забыв незаметно отряхнуть сзади пижамные штаны.

— Возможно, это не связано с венерическим заболеванием, — поспешил успокоить доктор, — так иногда случается. Отложение солей, скрытые инфекции. Надо провести дополнительное обследование.