Читать книгу - "Сплошное свинство - Алексей Онищенко"

Вика, простите за жаргон, отрывалась по полной программе. Я сразу отметил ее точеную фигуру возле сцены. Длинные ноги, короткое черное карэ, упругий бюст третьего размера — без всяких там накладок и силиконовых вставок, повсеместно распространенных в наше искусственное время. Рокот женился на Виктории по карьерным соображениям. Но и тут совместил приятное с полезным. Вкус у него хороший, отличный, можно сказать, вкус. Что есть, то есть, и отрицать это глупо…

Моя подопечная раскачивалась в такт музыке, закинув руки за голову. По-видимому, такое поведение не удивляло присутствующих: кто-кто даже помогал ей хлопками, кто-то подбадривал криками. Блондинка и вовсе, казалось, видела только ее. Определенно, между ними уже протянулась тонкая энергетическая нить. Певица смотрела Вике в глаза, протягивала к ней руки. Жаль, я не знал английского. Полагаю, она и словесно выражала свою приязнь. Зная бесшабашный характер Вики и ее более чем свободные взгляды на однополую любовь, можно было предположить, что ничем хорошим это заигрывание не закончится.

Я не ошибся. Песня достигла своей кульминации. Голос певицы спустился вниз, в щекочущее слух бархатными нотками контральто. А затем, сопровождаемый барабанным соло, взмыл под небеса, к верхним нотам второй октавы. Зал разразился аплодисментами. Вика залезла на сцену и обняла певицу за талию. Теперь они оказались лицом к лицу. Блондинка заметно смутилась. Но Вика была уже не в том состоянии, чтобы обращать внимание на что-либо, кроме своего желания. Она притянула голову певицы к себе и впилась в ее сочные губы жадным, голодным, нетерпеливым поцелуем. Зал охнул от изумления. Такого здесь еще не видели. То есть видели, я полагаю, в порнофильмах или при вызове групп девочек на дом. Но чтобы так, прилюдно и открыто… Сидящие в зале господа были слишком богаты, чтобы позволить себе подобные вольности публично.

Я направился к сцене, отстраненно отметив, что блондинка повелась-таки. Ее грудь вполне очевидно грозила покинуть глубокий вырез платья, щеки покрылись лихорадочным румянцем. Останься Вика здесь до окончания вечера — я уверен, женщине довелось бы узнать, что представляет из себя по-настоящему жаркая постель…

Поцелуй затянулся. Когда до объекта оставалась какая-то пара метров, зал озарила вспышка фотоаппарата. Вот это было совсем плохо. Плохо и серьезно. Не знаю, откуда в зале оказался фотоаппарат. Да это и не имело значения. Важно то, что жену известного политика, публично ратующего о наведении в стране порядка и укреплении нравственных устоев общества, запечатлели в весьма недвусмысленном виде. Закрытые от страсти глаза, похотливые руки, мнущие затянутый в красную материю зад — чересчур даже для такой, привыкшей ко всему страны, как Россия… А ведь в мою задачу входило пресечение на корню подобных ситуаций. Приходилось решать две проблемы вместо одной, причем одновременно.

Я вышел на сцену и мягко тронул Вику за локоть. Она оторвалась наконец от губ своей жертвы и повернула голову в мою сторону:

— А, это ты?

— Как видишь. Нам надо ехать домой.

— Я занята! — фыркнула Вика.

— Твой муж будет очень недоволен.

— В задницу моего мужа! — рявкнула Вика. — Тем более что он сейчас в Питере. Ты разве не знаешь?

— Знаю. Но это ничего не меняет. Идем домой.

— Сам иди ты… — выдали мне довольно далекий адрес пухлые губы госпожи Рокот.

Публика между тем недовольно гудела. В воздухе ощущалось вполне осязаемое желание продолжения банкета. Вспышка фотоаппарата пронзила темень еще раз.

— На самом деле ситуация под контролем, — решила вмешаться блондинка. — Мы просто еще немного поиграем, а девушка поможет нам на подтанцовке, о-кэй?

— Если девушка еще немного поможет тебе на подтанцовке, — тайком показал ей кобуру с кольтом я, — ты всю оставшуюся жизнь будешь играть в шашлычных на трассе, о-кэй?

Вика отвесила мне звонкую пощечину. Больно, но необидно. За полгода я уже привык к подобным оплеухам. Главное, что блондинка, к которой лично я, кстати, испытывал самое искреннее сочувствие, осознала существующий расклад и всем своим видом выказывала вполне очевидное желание выйти из него с минимальными для себя потерями.

— Давай что-нибудь медленное, — скомандовал я.

Певица подошла к ударнику и прошептала ему на ухо пару слов. Парень отсчитал по тарелкам ритм. Я поднял руку, призывая гудящий зал к тишине.

— Дамы и господа! — непривычно для меня самого громко зазвучал мой голос— Позвольте нам с женой исполнить танец в честь пятилетнего юбилея супружеской жизни.

— С женой?! — возмутилась Вика. — Ты что, с ума сошел, слуга?

Ее слов никто не услышал: я предусмотрительно зажал микрофон ладонью. Разумеется, я был последним человеком, с кем хотела танцевать Виктория Рокот в этот вечер. Но я позволил себе проигнорировать ее мнение, притянул девушку к себе и крепко сжал нервные окончания на ее локте большим и указательным пальцами. Очень коварный прием: если знать, как воздействовать на эту болевую точку, можно заставить человека плясать джигу на похоронах. Я знал. Свин давным-давно выучил меня всем этим полузапрещенным приемчикам.

Лицо Вики побелело от боли. Но сказать она ничего не могла — еще один плюс грамотного воздействия на локтевой сгиб. Я обхватил ее свободной рукой за талию и повел. Танцор из меня был так себе. Однако в данном контексте это не имело значения. Подвыпившая супружеская пара решила изобразить танец страсти на сцене ночного клуба — что здесь такого? Мы же не в Европе, где за подобные выходки могут удалить из заведения любого человека, будь он премьер-министром или кинозвездой. Мы в России, а в России возможно все. И если у тебя есть деньги и нет комплексов, ты можешь позволить себе танцевать там, где танцевать, в общем-то, не принято. Эка невидаль, не сложнее, чем дирижировать оркестром…

Публика повелась. Пикантная вольность взбодрила заскучавшие души. Нам хлопали, улюлюкали, отсчитывали ритм, когда мы сбивались. Краем глаза я увидел, как один низенький кавказец призывно держит за руку свою высокорослую подругу, явно намереваясь повторить наш подвиг. Все это было забавно, но я затеял танцы совсем не ради развлечения. Следовало найти фотографа: если снимки куда-либо просочатся, Большой Папа уволит меня без объяснений. И хорошо, если просто уволит…

Я педантично прочесывал зал глазами, игнорируя попытки тихонечко сипящей от боли Вики освободиться из моих объятий.

Фотограф обнаружился за третьим от сцены столиком. Крепкий мужчина с люмпенскими чертами лица и благородной сединой в волосах. Одет, как и полагается, с дорогой небрежностью: темная пиджачная пара удачно оттенена фривольно расстегнутым воротом белоснежной рубашки. Фотоаппарат в руках. Точнее, не фотоаппарат даже, а тот немыслимый комбайн, которыми стали удивлять в последнее время мир производители сотовых телефонов. Десять в одном: телефон, фотоаппарат, плейер, компьютер, органайзер, видеокамера и так далее и тому подобное. Скоро, полагаю, будут выпускать сотовые телефоны, совмещенные со стиральными машинами. Прекрасный подарок для любителей полоскать грязное белье с максимальным комфортом…