Читать книгу - "Адриан Моул. Годы прострации - Сью Таунсенд"

Все утро составлял завещание, сидя за кухонным столом, — впал в депрессию. Прискорбно сознавать, что за тридцать девять лет у меня не накопилось ничего ценного. Кроме книг и рукописей, кое-какой одежды и обуви и кухонных кожей «Сабатье», мне особо нечем гордиться. На моем счете в банке минус сколько-то, и даже велосипед разваливается на куски. И, если верить риелтору, которого мать недавно уломала зайти к нам и оценить нашу собственность, свинарники практически ничего не стоят. У меня была страховка, но Бретт уговорил выкупить ее и положить 23 тысячи фунтов в исландский банк под очень высокие проценты, однако к этому счету я не смогу притронуться по крайней мере еще семь лет.

— Это надежно, как недвижимость, Адриан, — объяснял Бретт. — Наши власти и муниципалитеты давно вовсю пользуются их смехотворно высокой процентной ставкой.

Хорошо все-таки иметь полубрата, который в придачу еще и финансовый эксперт.

Вспомнив о похоронном сертификате, который родители оплачивают с момента моего рождения, я решил его найти. Такого сорта бумаги я держу в коробке с надписью «Важные документы», спрятанной за чемоданами на самом верху гардероба в моей спальне. Отправился в сарай, где, прежде чем добраться до стремянки, пришлось сперва разгрести мусор, накопившийся за долгие месяцы. Затем пришлось смахивать огромного паука — он наверняка собирался перезимовать на стремянке. А пока я волок стремянку по саду, на нее налипли грязь и листья, так что пришлось разворачивать шланг. Но вода из него так и не потекла.

Спросил у жены, где у нас перекрывается вода.

— Издеваешься? Мне-то откуда знать, — крикнула она.

Постучался к матери. Как большая любительница драмы, даже самой пустяковой, мать выскочила во двор и давай трясти шланг, приговаривая:

— В прошлый раз, когда я им пользовалась, все было в порядке.

И тем самым довела меня до бешенства.

В конце концов Георгина принесла мокрую тряпку и я просто вытер стремянку.

Тщательно изучив похоронный сертификат, я выяснил, что он тянет на сумму в 160 фунтов 37 пенсов или около того. Приподняв стопку свидетельств о браках, рождениях и разводах, я заметил в углу коробки ржавый ключ. И сразу же перенесся мыслями в тот день, когда Берт Бакстер, пенсионер, которого я навещал в возрасте 13 лет и 9 месяцев, вложил этот ключ в мою ладонь. Где сейчас сундук Берта? Все еще у Пандоры? Сунул ключ обратно в коробку, а коробку — обратно на самый верх гардероба. Потом сел за туалетный столик и попытался увидеть в зеркале юного Адриана. Некоторые самые счастливые мгновения моей жизни приходятся на ту пору, когда Пандора, Берт и я были неразлучны. Пандора была единственным человеком, не считая меня, которому Берт доверял подстригать ногти у него на ногах.

Спустился на кухню к Георгине и Грейси.

— Я прочла твое завещание, — сообщила жена. — Почему ты оставил ножи «Сабатье» отцу? Ты же знаешь, что я их обожаю.

На столе были разложены ингредиенты для лазаньи — в опасной близости от моего завещания. Только я собрался убрать его от греха подальше, как Грейси, потянувшись за фломастерами, опрокинула на документ полную бутылку пассаты. Мы все вскрикнули, когда томатная жижа разлилась по моим утренним трудам.

— Ну почему с тобой всегда так? Тебя нельзя подпускать ни к какой жидкости, никогда! — кричал я.

Грейси расплакалась. Георгина наорала на меня, я наорал в ответ, и она тоже заплакала. Я вышел вон из кухни, сел на край кровати и довел себя до слез. Мне страшно подумать о том, что меня ждет.