Читать книгу - "Номер 10 - Сью Таунсенд"

— Мы не отделяем себя от персонала, — сказала Дафна. — Мы все одна большая счастливая семья.

По длинному коридору их провели в громадную кухню, где полдюжины угрюмых восточноевропейцев прервали работу, чтобы пожать гостям руки. Краем глаза Джек заметил, как один из работников сделал неприличный жест за спиной миссис Восток.

Мистер Восток все тараторил, не переводя дыхания:

— Когда мы с Даф впервые увидели этот дом, он был в ужасном состоянии, верно, Даф? Крыша провалилась, в комнатах изолятора проросла ежевика… Но мы оценили потенциал этого места. Мы мечтали устроить подлинно радушный отель, где гости могли бы свободно себя чувствовать, могли зайти на кухню и угоститься кусочком сыра или ломтем свежеиспеченного хлеба, где обеды и ужины подлинно семейные, где гости могут читать газеты в нашей гостиной и смотреть телик вместе с Даф. Вы не найдете бара в номере, нет-нет, никакой подобной ерунды! Хотите выпить — просто спускаетесь и спокойно себе наливаете. У нас в баре все по-честному, хотя мы вас просим не допивать бутылку до конца, если вам нетрудно, подумайте о других гостях.

Сердце у Джека екнуло. Он взглянул на премьер-министра и заметил, что у того зубы в помаде — в точности как у Дафны Восток.

— И вы не найдете меню на завтрак с внешней стороны двери, как в анонимных гостиничных сетях. У нас завтракают на кухне. Большинство гостей предпочитают континентальный завтрак, впрочем, если вы настаиваете, можно организовать и основательный английский, но тогда дайте нам знать с вечера, чтобы повариха поспешила на первый автобус. Некоторые из наших постояльцев так осваиваются, что после завтрака моют за собой посуду и выгуливают собак. А многие сами прибирают свои постели и щеткой чистят унитаз.

Джек выглянул в окно и увидел на лужайке мужчину, косившего газон. Интересно, подумал он, это оплачиваемый работник или оплачивающий постоялец?

Их проводили в номер «Офелия». По дороге они миновали номер «Король Георг III» и номера, названные в честь знаменитых безумцев прошлого.

Номер состоял из трех маленьких смежных комнат. Окно одной из них, которая больше походила на просторный высокий шкаф, все еще было зарешечено. Вокруг окна и кровати висели розово-зеленые ситцевые драпировки с узором из розочек. Вдоль стен теснилась отвратительная мебель.

На премьер-министра навалилась депрессия, он буквально ощутил, как исчезает его знаменитая улыбка. Он попытался ее удержать и побрел в ванную — проверить, удалось ли. Премьер-министр знал: если улыбка пропадет, ему конец, его захлестнут горестные детские воспоминания и взрослые тревоги. Улыбка не давала ему развалиться, создавала вокруг него защитное кольцо — в точности как обещает реклама зубной пасты.

— Почему бы вам не отмокнуть в ванне с этими пузырьками, которые вы умыкнули из «Водопада»? — предложил Джек.

В «Водопаде» премьер-министр вывалил из корзинки в свою дорожную сумку ароматерапевтические масла, экстракты трав и прочую мелочевку. Наблюдая за ним, Джек тогда подумал, что в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так возбуждался из-за столь простеньких приобретений.

Джек отвернул краны, но спуда ничего не полилось. Оп нетерпеливо подождал, и вскоре из горячего крапа потеют топкая тепловатая струйка.

Премьер-министр стоял рядом, сжимая в руке бутылочку масла для ванн «Лаванда от стресса». После предложения Джека оп мечтал понежиться в дуплистой ванне, а когда стало ясно, что это не удастся, обвинил во всем Джека. Несправедливо, конечно, по Джек вроде бы обещал, а потом вроде бы не сбылось.

В последовавшем яростном скандале Джек кричал:

— И это вы, черт возьми, говорите о невыполненных обещаниях? А как насчет ваших долбаных обещаний не повышать налоги?

Прозвучали и другие жестокие вещи, о которых оба почти тут же пожалели. Джек извинился первым и сказал, что позвонит вниз и пожалуется Востоку. Оп набрал номер на большом конторском телефоне, стоявшем рядом с кроватью. Выяснилось, что надо набрать кучу дополнительных номеров.

Премьер-министр нажал кнопку «Приемный покой» и стал ждать. Трубку так никто и не снял. Тогда он попробовал набрать другие дополнительные номера, в том числе и с пометкой «Электрошоковая терапия». Этот номер отозвался.

— Сисси Клугберг, — произнес голос с американским акцентом.

— В номере «Офелия» нет горячей воды, — сообщил Джек.

— У нас тоже нет горячей воды, — ответила Сисси Клугберг.

— Вы тоже постоялец? — спросил Джек.

— Ну да, вроде, хотя муж стрижет лужайки чуть ли не с самого приезда, так что…

— Миссис Клугберг, — прервал ее Джек, — у вас в номере можно помыться?

— Нет, у нас нет ни ванной, ни душа. Мы живем в номере «Наполеон», а миссис Восток рассказала нам, что Наполеон не разрешал Жозефине мыться. По-моему, это наталкивает на определенные… — Пока она пыталась заново вникнуть в объяснения миссис Восток, почему в гостиничном номере нет ни ванной, ни душа, ее голос все больше затихал. — Ах да! Миссис Восток напомнила мне, что мы сами решили остановиться в тематическом отеле и что именно холодное купание выковало британский характер.

Джек сказал, что с нетерпением ждет встречи с Сисси и ее мужем…

— Его зовут Глэйд, — сообщила Сисси.

Судя по всему, следовало дожидаться, пока гонг известит гостей, что пора переодеваться к обеду, а следующий гонг — что обед вот-вот подадут.

И Джек вновь с тоской вспомнил «Холидей-Ипи». Вот бы завалиться на кровать в трусах, лакомиться прямо в номере вегетарианскими блюдами и смотреть Си-эн-эн.

Поппи Клэр лежала на спине в своей кроватке и упражнялась в пинках толстой правой ножкой. Она не сводила взгляда с заводной карусели, которая медленно вращалась над ней, наигрывая песенку «Желтая роза Техаса», — подарок президента и первой леди Соединенных Штатов Америки. Поппи тянула ручки, энергично пытаясь поймать проплывающие мимо ковбойский сапог, сомбреро, нефтяную вышку, теленка, кактус, звезду, желтую розу и толстенный символ доллара.

Завода хватало на одиннадцать минут, потом карусель останавливалась и Поппи ударялась в рев. Она уже догадалась, что если кричать погромче, в комнату кто-нибудь непременно придет. Лучше всего мама — у нее есть молочко, и мягкая грудь, и тепло, но Эстель тоже сгодится. Эстель берет ее на руки, подбрасывает в воздух и танцует с ней перед зеркалом, изображая, что это она ее мама. Да и Су Ло вполне ничего, добрая и выносит ее в уличный мир, показывает деревья, разрешает почувствовать ветер и солнце.

Папа хорошо пахнет, но держит ужасно крепко, словно боится уронить и повредить.

Карусель замедлила ход, в мелодии появилась заунывность, и Поппи поняла, что скоро все остановится. Она захныкала, потом заворчала, и тут же из маленького динамика рядом с кроваткой раздался голос Су Ло:

— Привет, Поппи, слышу-слышу, Поппи. Мама больше не может тебя кормить, Поппи, она болеет, и в ее грудном молоке лекарство. Поэтому я здесь, на кухне, Поппи, готовлю тебе чудную бутылочку. Скоро привыкнешь, Поппи.