Читать книгу - "Малый мир. Дон Камилло - Джованни Гуарески"

Дон Камилло рассмеялся.

— Господи, зря Ты думаешь, что я так рассуждаю. Я только сказал, что, со спортивной точки зрения, Пеппоне — деревенщина неотесанная. И Ты не можешь не простить мне, если я посмеюсь, когда этот его хваленый чемпион получит в третьем раунде так, что забудет, как его зовут.

— Дон Камилло, я тебя прощу. Но не прощу тебе, если и ты будешь находить удовольствие в том, чтобы смотреть, как два человека мутузят друг друга кулаками.

Дон Камилло развел руками.

— Я и думать не думал. Не почту своим присутствием такое проявление жестокости. Цель подобных мероприятий — укрепить культ насилия, и так распространенный в народных массах. В этом я с Тобой совершенно согласен и тоже осуждаю любой вид спорта, в котором ловкость проигрывает грубой силе.

— Молодец, дон Камилло, — сказал Христос, — ведь если человеку нужно размяться, потренировать мускулы, необязательно накидываться с кулаками на ближнего своего. Достаточно надеть хорошо уплотненные перчатки и дать выход своей энергии на каком-нибудь мешке с опилками или, скажем, мяче, укрепленном в укромном месте.

— Вот именно, — сказал дон Камилло и, быстро перекрестившись, заспешил к выходу.

— Дон Камилло, мне очень любопытно, — окликнул его Христос, — а как называется тот кожаный шар, который ты прикрепил на резинке к полу и потолку чердака?

— Мне кажется, punching-ball[20]— пробормотал дон Камилло, приостановившись.

— А что это значит?

— Я не понимаю по-английски, — увернулся дон Камилло и вышел.

* * *

Дон Камилло явился на торжественное открытие «Народного дома», и Пеппоне лично показал ему все помещения. Сделано было на славу.

— Ну как? — спросил Пеппоне, сияя.

— Миленько! — ответил дон Камилло, — по правде сказать, даже не верится, что такое мог спроектировать простой прораб типа Нахала.

— А то, — пробормотал Пеппоне, потративший страшные деньги на проект у лучшего архитектора окружного центра.

— Отличная, например, идея: лежачие окна вместо стоячих, — заметил дон Камилло. — Таким образом, потолки можно сделать пониже, и никто не заметит. Нет, хорошо. А это что, склад?

— Это зал собраний, — объяснил Пеппоне.

— Понимаю! А арсенал и застенок для политических противников — в подвале?

— Нет, — ответил Пеппоне, — серьезных политических противников у нас нет, так, все по мелочи, пусть живут. А что касается арсенала, мы думали, если придет необходимость, воспользоваться вашим.

— Отличная идея, — самым любезным тоном ответил дон Камилло. — К тому же, синьор мэр, вы сами видели, как я забочусь об автомате, который вы передали мне на хранение.

В этот момент они дошли до огромной картины, изображающей человека с большими висячими усами, маленькими глазками и трубкой[21].

— А это кто-то из ваших покойничков? — сочувственно поинтересовался дон Камилло.

— Это кто-то из наших живых, и когда он придет, вас повесят на громоотводе колокольни, — потерял терпение Пеппоне.

— Это слишком высоко для такого скромного пастыря, как я. Самое высокое место в городе полагается мэру, так что я готов уже сейчас предоставить его в ваше распоряжение.

— А будем ли мы иметь честь видеть вас на боксерском матче, синьор пастырь?

— Спасибо. Но вы лучше отдайте мое место Грому, он гораздо тоньше сможет оценить всю внутреннюю красоту и глубину воспитательного значения, а также духовную ценность этого зрелища. Но я у себя в приходском доме буду ждать в полной боевой готовности: если вашему чемпиону понадобится соборование, пошлите за мной Шпендрика, и я за две минуты прибегу.

* * *

После обеда дон Камилло часок побеседовал с Христом, а потом начал отпрашиваться.

— Спать что-то хочется. Пойду лягу. Спасибо Тебе за проливной дождь. Это очень полезно пшенице.

— А главное, очень поспособствует тому, чтобы жители окрестных деревень не приехали на праздник Пеппоне. Разве не об этом ты думаешь, дон Камилло?

Дон Камилло склонил голову.

Однако дождю, хоть он лил как из ведра, не удалось испортить праздник. Отовсюду, из самых удаленных деревень и хуторов и даже из соседних округов, понаехал народ, спортивный зал «Народного дома» был набит битком. Чемпион Федерации был личностью известной, но и славу Баготти среди местного населения невозможно было бы преувеличить. К тому же, это был, по сути дела, поединок города и деревни, что тоже подогревало интерес к матчу.

Пеппоне сидел в первом ряду, у самого ринга. Он сиял от радости, видя такое стечение народа. К тому же он был уверен, что Баготти, если и проиграет, то только по очкам, а это все равно, что выиграть.

Ровно в четыре часа, после продолжительных оваций и приветственного вопля, сотрясшего потолок спортзала, раздался первый удар гонга, и народ начал болеть, надрываясь в крике до коликов в левом боку.

Сразу стало очевидно, что федеральный чемпион уровнем на класс выше Баготти. Но Баготти был проворным, и первый раунд оказался совершенно потрясающим.

Пеппоне взмок как мышь. Он, казалось, проглотил динамит и сейчас взорвется.

Второй раунд начался для Баготти удачно, он наступал. Но внезапно упал как подкошенный. Судья начал считать секунды.

— Нет! — Пеппоне подскочил со своего стула. — Это был удар ниже пояса!

Чемпион окружной партийной Федерации повернулся к Пеппоне и посмотрел на него саркастически. Он покачал головой и показал кулаком на подбородок.

— Нет! — завопил Пеппоне отчаянно. Народ зашумел. — Все видели! Ты сначала ему заехал ниже пояса, а потом он согнулся от боли, и ты отправил его в нокаут ударом в подбородок! Не считается!

Федеральный чемпион ухмыльнулся и пожал плечами. Судья тем временем досчитал до десяти и уже было взял боксера из Федерации за руку, чтобы ее поднять, но тут случилось страшное.

Пеппоне сбросил шляпу и одним прыжком взобрался на ринг. Он надвигался на федерального чемпиона, сжав кулаки.

— Я тебе покажу! — заорал Пеппоне.

— Давай, Пеппоне, вмажь ему! — закричал, остервенев, народ.

Боксер встал в оборонительную позицию. Пеппоне наехал на него, как танк, и вдарил. Однако Пеппоне был слишком зол, чтобы как следует подумать, а потому боксеру не стоило особого труда отразить удар и дать ему молниеносный прямой в челюсть. Ему удалось ударить сильно и безошибочно, потому что Пеппоне стоял на месте, не двигался и не прикрывался — все равно что по мешку с опилками ударить.

Пеппоне рухнул. От ужаса, пробежавшего по толпе, как порыв ветра, слова застыли у людей в глотках. Федеральный чемпион смотрел с жалостливой улыбкой на лежащего на ковре великана. Но тут на ринг выходит еще один человек, и толпа взрывается оглушительным ревом. Неизвестный не дает себе труда снять мокрый плащ и шапку, он выходит на ринг, хватает пару боксерских перчаток, оставленных на скамейке, натягивает их, не завязывая, встает в стойку напротив боксера и дает ему затрещину.