Читать книгу - "Бабье лето медвежатника - Енэ Рейтэ"

– Эй! – закричал он, высунувшись в окно. – Все бегом сюда! Не пожалеете!

В заведение хлынул народ, в том числе молодой парень, который разливал пиво.

– Что это он здесь вытворяет?! – возопил малый при виде такого непорядка.

– Они поспорили с хозяином, что этот циркач проболтается тут два часа вниз башкой. Сам знаешь, твой хозяин большой любитель розыгрышей…

– Мне он ничего не сказал, когда уходил. А я не против: нравится ему, пущай висит вверх тормашками!

– Прошу вас… – непослушными губами вымолвил Пенкрофт. Кровь прилила к голове, предвещая близящийся апоплексический удар. – Я… с меня хватит… Снимите, заради бога!..

– Держись, парень, осталось меньше часа! Потом нас же благодарить станешь, что дали тебе подзаработать. Хозяин заплатит, ты не сомневайся! Сам-то он честный, вот только бабы своей побаивается.

Минут через десять народу набилось столько, что яблоку негде было упасть. Все с интересом наблюдали за свисающим с потолка человеком, и стоило живому маятнику замедлить ход, как его услужливо подталкивали. От одного такого толчка он врезался лбом в пивной кран.

– Ох уж эти шуты гороховые, чего только не придумают!

– Эй, Билл! Слетай за Ритой, скажи, пусть чешет сюда!

– А по дороге заскочи к Альмаро! Они сегодня всем семейством в кино собирались, а здесь поинтереснее всякого кина!

Еще через четверть часа зеваки, отталкивая друг друга, пытались заглянуть, кто в окна, кто в дверь. Запыхавшись, примчался корреспондент – взять интервью у висящего вниз головой акробата. Сообщение пойдет в нью-йоркскую газету, просьба ответить на вопросы. Каков максимальный рекорд в этом виде спорта? Можно ли петь, вися вниз головой?

Что-что? Чего он спросил?… А наш что ответил? – спрашивали друг друга напиравшие сзади.

– Петь щас будет!.. Эй, малый, налей пивка!

Раздались аплодисменты, стали собирать пожертвования бедному артисту. Корреспондент отправил по телефону срочное сообщение в Нью-Йорк: в скромном провинциальном городке смелый акробат на спор часами висит вниз головой, при этом поет, ест и пьет пиво…

Через несколько недель сообщение перепечатала одна из парижских газет, объявив мировым рекордом висение вниз головой в течение тридцати шести часов. Один молодой человек из Бостона решил побить этот рекорд, но по прошествии нескольких часов его хватил удар.

Пенкрофт чувствовал, что ему хана. Сквозь невыносимую духотищу и шум до него иногда долетали отголоски заключаемых пари: один утверждал, будто бы циркач уже перекинулся, другой ставил десять против одного, что тот благополучно отбудет на своих двоих. Малый у пивного крана поступил не по-спортивному, но из лучших побуждений: неожиданно окатил висельника содовой водой из сифона, отчего тот едва не окочурился.

– Эй, ребята! Пора его снимать!

– Пускай сам слезает! В этом весь трюк!

– Не велик барин, слезет и без посторонней помощи!

– Эй, Висельник! Слезай с веревки!

– Эту бы веревку да тебе на шею! – задыхаясь буркнул Пенкрофт, и в этот момент судьба над ним сжалилась.

Лампа оборвалась, и Пенкрофт грохнулся головой об пол. Кожа на голове и ушах была содрана, однако этими пустяками он и отделался, поскольку расстояние до пола было невелико. Пенкрофт скоро пришел в себя и плюхнулся на стул, пытаясь отдышаться. Руки-ноги у него тряслись. Пожертвований набралось с десятку, мелочь деликатно сунули ему в карман. Постепенно мутный взгляд его очистился, и он увидел, как толпа разгневанных посетителей обступила хозяйку заведения.

– Деньги на бочку! – требовали болельщики.

– Знать не знаю ни про какие пари! – негодовала хозяйка. – Муж отбыл на виноградники…

– Ясное дело – понял, что проигрывает, вот и смылся! А человек тут виси вниз башкой задарма!

– Неужто у вас хватит духу обмануть несчастного циркача, который добрых два часа потешал народ?

– Плетут невесть что… – ворчала женщина. – Вы правда, что ли, с мужем моим об заклад побились?

– Правда… – кивнул Пенкрофт. – Я, говорит, пошел на виноградники, а жена с вами расплатится.

– И много он вам насулил?

– Много. Полсотни деньгами и сверх того бутылку спиртного, батон колбасы и две рубахи!

Бабенка так и ахнула.

– Быть того не может! Дождемся хозяина, пускай сам расплачивается!

– Мне ждать некогда! – возмутился Пенкрофт. – Я еще в другом месте отвисеть должен. А ежели не желаете выплачивать бедному циркачу честным трудом заработанное, я готов отказаться в пользу посетителей. Считайте, что я висел для вас задаром! – с горечью обратился он к зрителям.

– Еще чего удумал! – загудел зал.

– Заплати парню, что положено! Прошед год они такую же шутку с цельным оркестром проделали!

Неужели целый оркестр завис на лампе?!

– Ни шиша не заплатили! За грош готовы удавиться!

– Для вас же, мадамочка, лучше будет расплатиться с человеком честь по чести…

Атмосфера накалялась. Кто-то грохнул по столу кулаком, со звоном покатились бутылки, послышался звук разбитого стекла. Напоминаю: дело происходило в Техасе, так что, справедливо опасаясь, что корчму разнесут вдребезги, хозяйка мигом выплатила причитающееся, и Пенкрофт, прихватив добычу, дал стрекача по темной улице. Поскорее да подальше от Вуперина, Монтагеззы, Вандрамаса, Прентина, от всего этого кошмара!.. Свернув в проулок, он прислонился спиной к какому-то каменному столбу перевести дух…

Кто-то тронул его за плечо.

– Ну, наконец-то! Мы уж заждались!

Доктор Гонсалес! А с каменной колонны на Пенкрофта взирала Мадонна Бьоретти!

Минуту спустя он уже сидел верхом и вместе с кучкой безумцев несся в Филиппон, чтобы встать во главе взбудораженных горожан.

Отчаянию его не было предела.