Читать книгу - "Усы и брови. Советский политический анекдот. 1300 анекдотов из дневников и доносов современников - Михаил Анатольевич Мельниченко"

ссылки на источники текстов, чтобы недоверчивый читатель мог меня проконтролировать. Закончив работу над этой базой записей, я решил издать ее книгой. Я сократил базу в два раза, разделил найденные тексты на довольно условные тематические группы, снабдил необходимыми комментариями, предисловием и указателями, и передал книгу в издательство «Новое литературное обозрение»[1]. Получившееся издание сравнительно быстро разошлось, став самой крупной публикацией советских анекдотов. Я, посчитав свое дело выполненным, решил отдохнуть от этого жанра и полностью переключился на другие исследовательские темы.

У меня не было ощущения большой актуальности получившейся книги. Анекдот, как и многие классические фольклорные жанры, сейчас уступает место менее затратным формам передачи смыслов. Послать картинку с текстом или небольшое видео проще, чем рассказывать анекдот. Сочетание устаревающей формы и не всегда близкого и понятного читателям советского опыта превращало чтение этой книги в развлекательное ретропутешествие. Ценность ее в тот момент казалась скорее академической – она давала возможность коллегам-исследователям ссылаться на необходимые им тексты.

В марте этого года раздался звонок редактора издательства АСТ Александра Серова, который предложил мне сделать новый большой сборник, ориентированный на широкого читателя, а значит, лишенный вступительной статьи с критикой источников и большей части научно-справочного аппарата, необходимого для академических изданий. Я сначала скептически отнесся к этой идее. Взяв пару недель на размышление, я принялся перечитывать свои старые наработки и в какой-то момент понял, что за эту работу надо обязательно браться. Впечатление от старых и прекрасно знакомых анекдотов вдруг оказалось совершенно другим, и мне показалось, что запрос на подобную книгу сейчас может быть гораздо больше, чем в момент публикации моего указателя. Изменились отношения между странами, между людьми и властью, изменилось информационное поле, уменьшились возможности для коммуникации на политические темы. Советские политические анекдоты содержат в себе концентрированный опыт жизни в подобных условиях. Жителям стран социалистического лагеря они помогали находить общий язык и справляться с проживанием травмирующего опыта несвободы. Уверен, что современному читателю знакомство с этим пластом советской культуры может оказаться небесполезным.

Михаил Мельниченко

Первые годы советской власти

1919 год. Стук в дверь крестьянской избы. Хозяин открывает двери – в избу врываются вооруженные люди и, приставив дуло к его груди, спрашивают: «Ты за кого: за красных или за белых?» – «За красных». – «Ах ты, сволочь!» Крестьянина избивают до полусмерти, забирают все, что есть хорошего в избе, и уходят. Проходит немного времени. Вновь стук в дверь той же избы. Крестьянин открывает – снова в избу врываются вооруженные люди и спрашивают: «Ты за кого: за красных или за белых?» – «За белых». – «Ах ты, сволочь!» Крестьянина вновь избивают чуть ли не до смерти, забирают из избы остатки барахла и уходят. Проходит еще немного времени, и вновь к крестьянину врываются вооруженные люди с вопросом: «Ты за кого: за красных или за белых?» Крестьянин заплакал и воскликнул: «Бейте сразу, все равно не угадаю!»[2]

Ночью стоит поезд. Выходит из вагона человек и спрашивает: «Почему стоим?» Ему отвечают: «Паровоз меняем». – «На что меняете?» (1922)[3][4]

Крестьянин везет воз с овсом. В это время его встречает заградительный отряд. «Стой! Чего везешь?» Крестьянин шепотом отвечает: «Овес». – «Я говорю, стой, чего везешь?» – (шепотом) «Овес». – «Почему ты так тихо говоришь?» – «Чтоб лошади не слышали, что овес». (*[5]1919–1920 / 1933)[6]

Заградительный продовольственный отряд[7] ночью задерживает у заставы обывателя: «Ваши документы?» Обыватель в страхе роется в кармане и из сотни разных документов вынимает первый попавшийся. Красноармеец читает: «А-на-лиз… Иностранец? (читает дальше) Белка нет. Сахара нет… Проходи». (1925)[8]

Купил спекулянт вагон гвоздей и по прошествии некоторого времени продал этот вагон по двойной цене. С этими деньгами он отправился на завод или на склад и просит отпустить ему два вагона, а там говорят, что на эту сумму можно купить только полвагона. Купил полвагона в расчете заработать. Конечно, заработал, но следующую покупку смог сделать только в четверть вагона. Дальше дело пошло на сотни пудов, потом на десятки, просто пуды, затем на фунты, а кончилось тем, что его деньги дали ему возможность купить только один гвоздь. А дальше его спекулянтская деятельность закончилась, ибо ему осталось на этом гвозде только повеситься. (1922)[9]

Период Гражданской войны. Поезд, теплушка[10], набитая пассажирами. Один пассажир развесил вонючие носки. Другой пассажир его деликатно спрашивает: «Скажите, гражданин, вы меняете носки?» – «Только на сахар». (1934)[11]

«Здравствуйте, Литвак, что вы поделываете?» – «О, у нас большое дело, мы готовим соловьиные консервы». – «Не может быть! И делаете большой оборот?» – «Не хуже, чем ничего, – коробок 200 в день». – «Откуда же вы берете столько соловьев?» – «Мы немножко мешаем». – «Как же вы мешаете?» – «Пополам: один соловей, одна лошадь»[12].

Теплушка – товарный вагон, приспособленный для перевозки людей.

«Я как поступил в кооператив, работа сразу пошла хорошо. Многие были очень довольны. Кооператив против меня ничего не имел, и я против кооператива ничего не имел. Первый месяц было немного трудновато, но все же по истечении месяца кооператив против меня ничего не имел, и я против кооператива ничего не имел. И теперь, проработав 5 месяцев, опять должен сказать, что кооператив против меня ничего не имеет, а я против кооператива имею двухэтажный каменный дом»[13].

Господь Бог заметил, что в России творится что-то неладное. Послал Иисуса Христа выяснить, в чем дело. Проходит много времени – Иисус не возвращается. Господь посылает ангела разыскать Христа. Ангел возвращается с запиской: «Ведут на допрос. Арестован. Христос». Господь посылает на выручку Илью-пророка. Тот также не возвращается. Посланный ангел снова приносит записку: «Сижу и я. Пророк Илья». Тогда, чтобы распутать все это дело, Господь посылает Моисея. От того скоро приходит телеграмма: «Жив, здоров. Нарком Петров». (1917–1920)[14]

«Я – безбожник. Открыта подписка на ежемесячный антирелигиозный сатирический журнал в красках “Безбожник у станка”» Дмитрий Стахиевич Моор (Орлов) (1883–1946), плакат, 1924.

Вопрос: «Какой самый высокий и красивый памятник на еврейском кладбище[15]?» – Ответ: «Памятник Минину и Пожарскому[16]»[17].

«Если за столом сидят шесть советских комиссаров, то что под столом?» – «Двенадцать колен израилевых». (1921)[18]

«Девять евреев и один гой – что это?» – «Исполком»[19]. – «Девяносто девять евреев и один гой – что это?» – «Совет»[20]. – «Девятьсот девяносто девять евреев и один гой –