Читать книгу - "Время Оно - Михаил Успенский"

— А скажи-ка нам, небораче, кого ты над омутом дожидаешься?

Владимир Короленко

Последние слова богатырь договаривал уже во сне, но так он за день устал и душой и телом, что в дремоте ему никаких вещих знамений не привиделось.

Только тело до света само поворачивалось у костра, грея то один бок, то другой. Веток для лежбища он наломать не удосужился, да и не надо было здесь ветки ломать.

Утром, при солнечном лике, место ночлега уже не казалось зловещим. Кроме того, какая-то добрая белка притащила оставшуюся от зимы пригоршню орехов и снизку сушеных боровиков. Орехи не все пропали, а грибы, хоть и без соли, пошли за милую душу.

«Должно быть, платок и впрямь удачный», — подумал Жихарь, прислушался, определил родник и вволю напился. Разворошил кострище, убедился, что все прогорело дотла и даже в случае ветра пожару не быть. Потом, как и собирался, пошел вниз, вдоль ручья.

Зиму-то Жихарь проспал, но знал от людей, что была она лютой, поэтому Ярило изо всех сил старалось согреть землю. Дышалось вольно, был богатырь свободен от всех долгов и обязательств; даже имя свое теперь только он один и ведал. Стал равен зверю, птице, комару…

…К реке его ручей, противу ожидания, не вывел, а вывел к небольшому озеру, тоже знакомому и носившему некогда название Гремучий Вир. Озеро, насколько он помнил, было глубокое и богатое рыбой, даже старая рыбачья избушка стояла на берегу, но в ней никто уже не жил с тех пор, как поселился тут озерский водяник по прозвищу Мутило.

Раньше, до его водружения, рыбачить сюда приходили даже из Столенграда, но дурак Мутило, дорвавшись до собственного водоема, на радостях с самого начала всех перепугал и остался теперь в совершенном одиночестве: некого было ему хватать за ноги, некому портить сети и дырявить лодки — так они сами по себе и сгнили на берегу.

От берега уходили недалеко в воду мостки на крепких дубовых сваях. На мостках, свесив перепончатые лапы в воду, сидел и сам Мутило, грелся на солнышке. Мутило был не чистокровный водяник, а только по отцу, родила же его и сразу же выбросила в воду та самая поедучая ведьма, которую маленький Жихарка изжарил в печке. Поэтому в хозяине Гремучего Вира больше было от человека, чем от лягушки. У него даже волосы росли на голове — правда, зеленые и пучками, как трава на болотной кочке. И глаза походили на человеческие, хоть и не мигали.

«Не поглянулась Проппу моя новелла, — решил Жихарь. — А Мутило сейчас начнет ко мне вязаться — зачем-де матушку угробил… Обойти его, что ли, или сразу дубинкой угостить?»

Но Мутило, заметив пришлеца, обрадовался и закричал:

— А вот кому мыться-купаться, рыбу ловить, белье полоскать!

Жихарь подошел ближе, ступил одной ногой на мостки — затрещало.

— Здорово, водяной житель! — сказал он.

Мутило разинул широкий рот и внимательно поглядел.

— Узнал, — сказал он. — Мальцом тебя помню, а все равно узнал: масть-то не спрячешь. Помню, как ты с родительницей моей управился…

— Биться будем или мириться? — спросил Жихарь, поигрывая дубиной. Драться с водяником на суше весьма удобно, зато нечестно, а в воде он человека всяко-разно одолеет…

— Зачем биться? — удивился Мутило. — У нас в речке все русалки говорили, что таких матерей живьем жарить надо… Да и скучно мне без людей. Слушай, Жихарь, пошли ко мне на дно — пива попьем, в кости сыграем… Русалка наша тебе одежу постирает, просушит тем временем…

— Поиграть я всегда готов, — сказал Жихарь. — Только не на что мне нынче играть, кроме как на свою голову…

— А я других ставок и не принимаю, — сказал Мутило. — Сам посуди, на что мне золото? Солить его, что ли, коптить?

— А во что играть будем, в тавлеи?

— Нет, — вздохнул водяник. — Тавлеи же деревянные, всплывают все время…

— Так давай прямо на бережку.

— Нет, — сказал Мутило. — Дома, знаешь, и стены помогают. А играть будем в зернь, кости метать. Тавлеи двигать — много ума нужно, тут человек сильнее нашего брата. А кости — это же судьба и удача.

— Хорошо, — сказал Жихарь. — Я, выходит, голову ставлю, а ты что? Бадейку с лягушачьей икрой?

Водяник оскорбился и пошел зелеными пятнами.

— Обижаешь, детинушка, — сказал он. — Икра у меня рыбья и даже соленая — вон в избе под навесом соли-то сколько было заготовлено. Там у меня и коптильня даже есть. Так что пиво найдем чем закусить. Я и хлебы из рыбной муки пеку…

Жихарю хотелось и пива, и закусить.

— Так на что ты-то играть будешь? — напомнил он.