Читать книгу - "Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2 - Андрей Яхонтов"

ВОПРОС

Неужели энергия моей любви, бешеная энергия, могла излучаться безрезультатно?

В РЕСТОРАНЕ

Маркофьев обещал, что подарит мне половину Корсики… Дал гарантии, что я возглавлю научный институт, который будет на его средства построен на уже принадлежавшем мне острове Святой Елены. Но все это было не то. Я жаждал свидания.

— Рассчитывать тебе, понятное дело, не на что, — говорил Маркофьев. — Но ты хочешь доиграть сет. Позволительная, хоть и глупая прихоть.

Я умолял его мне помочь. И он подстроил нашу встречу.

Мы увиделись в ресторане. Вероника пришла одна. Увидев меня, не растерялась. Прежде она чувствовала себя неуверенно в незнакомых компаниях. А тут разошлась. Может, для храбрости выпила лишнего? Танцевала сперва с роскошным молодым итальянцем, владельцем фабрики по производству разноцветных спагетти. Потом — с престарелым хозяином птицефабрики, завалившей весь мир перепелиными яйцами. На глазах моя возлюбленная превращалась в противоположность той медсестрички, которой я ее помнил. Задиристо и рискованно шутила, вызывающе спрашивала у меня, почему я не владею такими дорогущими машинами, как ее партнер по танцам, просила макаронника отвезти ее домой и распихивала свои телефоны всем без исключения сидевшим за нашим столом мужчинам. Такой я не видел и не знал ее никогда. Мужчины с удовольствием поддерживали и поощряли ее игривость.

— Что с тобой? — спросил я.

Она сказала:

— У меня будет ребенок…

И укатила с кем-то из новых знакомцев. Кажется, именно с королем макаронной промышленности.

МЕТАНИЯ

Я позвонил ей на следующий день. Она сняла трубку. Голос был… Как передать интонации, которые я различил? Тихо сияющий… Глубокий… Грудной… Таким воркуют весной на балконах голуби. Я будто воочию увидел ее купающейся в неге и счастье.

— Надо поговорить, — сказал я.

— Не сегодня, — мгновенно изменив интонации, ответила она.

— Когда?

Она медлила.

— Завтра утром… Или нет… Я не смогу с тобой увидеться… Вообще…

— Почему? — глупо замычал я.

— Ладно… Перезвони через день…

Ясно было: она мечется. Такой вывод я сделал. Видимо, ей и хотелось меня увидеть, и в то же время она боялась не выдержать, не совладать с чувствами, которые испытывала ко мне.

МУЖИК

— Дурак ты дурак, — говорил мне потом Маркофьев. — В тот момент у нее наверняка сидел мужик. Голову даю на отсечение. И она хотела, чтобы он испугался, что она его бросит и вернется к тебе. Ей того и нужно было… Его напугать. И чтобы он взревновал. Она этого добивалась… Но в итоге сама перепугалась, как бы его не упустить, вот и стала крутить, отменять встречу…

ОТТАЛКИВАЮЩАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Так и было. Я вскоре убедился: Маркофьев прав во всем. Я сидел у Вероники, когда позвонил кто-то другой.

Она сказала ему, что не может говорить, поскольку не одна.

То есть и этого звонившего провоцировала на ревность?

Конечно же нет! Стыдно было так думать! Она хотела обстоятельно и откровенно поговорить со мной.

И мы говорили. Она пила и пила пиво "Молодеческое" из высокого стакана. Подливала и снова пила.

— Что ты делаешь! — не выдержал я. — Тебе мало опыта с первым ребенком, с Машенькой! Тогда ты тоже баловалась пивом!

— Твоя-то какая печаль? — сказала она. — Это не твой ребенок!

ВЕРНОСТЬ

— О супружеской верности речь сегодня просто не идет, — говорил Маркофьев. — Это понятие давно исключено из семейного кодекса. Нелепо такой несуществующий параграф выполнять и требовать от кого-то исполнения чего-то несуществующего.

ИЗМЕНА

И еще он внушал:

— Лучше пусть изменяет жена, чем память. Главное в нашем возрасте — здоровье.

ДОЛЛИ

Заглянув к Веронике в следующий раз, я увидел перебинтованную Долли. И спросил:

— Что случилось?

Наклонился, чтобы погладить кошечку.

Вероника усмехнулась:

— Пришлось стирилизовать…

Я, будто громом пораженный, застыл. Не мог даже опуститься на стул. Вспомнилось, как Вероника прижимала кошечку к груди и шептала: "Хрюша…"

— Но зачем?

Вероника задрала рукав халата и показала царапины.

— Весна… Она сходит с ума. Три ночи кричала… Я чуть с ума не сошла…Набросилась на меня… Когда забирала ее из клиники. Она — дикая!

ЕСЛИ ПРИВОДЯТ СЛИШКОМ МНОГО АРГУМЕНТОВ И ДОВОДОВ, ЗНАЧИТ, НЕТ НИ ОДНОГО СТОЯЩЕГО И НАСТОЯЩЕГО.

Я кивнул. И хотел, наверное, выйти на балкон. Отдышаться или покурить. Все приготовленные слова утратили смысл.

Когда направился к дверям, вслед мне неслось:

— Да, вот такая я! Нехорошая! И не надо ко мне приходить!

НЕ МЯГКАЯ И НЕ ПУШИСТАЯ

— Она не мягкая и не пушистая, — оценивал ее поведение Маркофьев. — Что за женщина, которая способна стирилизовать кошечку? А, Лаура, знаешь, требует, чтобы я кастрировал своих собак… Еще чего! Тут надо иметь в виду: на месте этих животных могли оказаться мы с тобой! Вот был бы ужас!

ОТТАЛКИВАЮЩАЯ КАРТИНА

Когда выстраивал факты цепочкой, возникала отталкивающая картина — скопище и вместилище всех мыслимых пороков; черточка за черточкой складывалось наглядное пособие отрицательного персонажа (причем без малейшего признака положительного начала). Зачем ей было нужно — так себя чернить?

Но таков, видимо, норов некоторых — делать себе и другим больнее. Чтоб близкие и посторонние воскликнули: "Неужели такие кошмарные люди бывают?!" Я не хотел в эту намеренно искаженную в худшую сторону ужасность верить…

ЧУЖИЕ ПИСЬМА

Контрольный вопрос. Придя в незнакомый дом — вы не лазаете по секретерам, не шарите в чужих карманах и ящиках письменного стола? Это ваша громадная ошибка! ПРИДЯ В НЕЗНАКОМЫЙ ДОМ, ОБЯЗАТЕЛЬНО НАДО ПОШАРИТЬ В СЕКРЕТЕРЕ И ШКАФАХ, ХОРОШЕНЬКО РАССМОТРЕТЬ ОБНАРУЖЕННЫЕ ФОТОГРАФИИ, ПОЧИТАТЬ ЧУЖИЕ ПИСЬМА. (Вы тем более должны сделать это, очутившись в доме человека, с которым решили связать судьбу!) Узнаете много нового!

Я, дурак, не делал этого, оказавшись в квартире Вероники. Как я мог? Мне такое и в голову не приходило. А надо было порыскать…

ДЕЛИКАТНОСТЬ

И еще я из деликатности, из неправильно понятого чувства ответственности и заботы о женщине не задал ей элементарных и напрашивавшихся вопросов — о бывшем муже (или не муже, а просто знакомце?), отце больной (а теперь выздоровевшей) девочки. А надо было. Надо было с ножом к горлу приступить и потребовать: