Читать книгу - "Слово тролля - Александр Плахотин"

С дичью в лесу проблем не было: можно было найти практически любую зверюшку, которая могла пойти на хорошее жаркое. Уже на второй день пребывания в Заблудшем Лесу я смастерил себе подобие хорошего тролльего лука. И теперь каждый мой поход за хворостом я совмещал с небольшой, но весьма прибыльной охотой.

Спустя неделю после приезда колдун наконец-то высунул свою морду на улицу.

Самое интересное было в том, что где-то за час до того, как он вышел проветриться, к нашему дому из лесу вышли два знакомых мне мула Сами по себе, без всякого сопровождения они пришли к нашей пещере и молча устроились на травке, явно кого-то ожидая. Вскоре появился мастер Скорпо. Обозрев пришедших, он удовлетворенно кивнул и приказал запрягать, а сам тем временем вернулся в пещеру.

Как только я затянул последний узел и застегнул последний ремень сбруи, маг снова появился, таща в своей клешне среднего вида, но довольно увесистый мешок. Я хотел помочь, но маг, отстранив меня, сам, причем очень осторожно, положил груз в повозку.

– Знаешь, Висельник, а я уже было подумал, что ты дал деру.

Я гордо промолчал.

– Я знаю твой народ, Лукка. Я знаю, кем ты, как и твои соплеменники, себя считаешь. Троллем. Вы живете по их законам и образу жизни. И это оставило свой отпечаток. Вы стали похожи друг на друга. Правда, еще недостаточно для того, чтобы вас можно было спутать – кто на самом деле рожден троллем, а кто человеком. Ваша людская часть племени уже догнала своих побратимов по силе и росту. Наверное, вы хорошие воины. Этого я не знаю: за последние двести лет ваше племя не участвовало ни в одной войне, хотя вербовщики и пытались заполучить хотя бы пару ваших ребят. Но я отвлекся. Вы, люди, стали троллями. Ты сам называешь себя троллем. Ведь это так?

Все, что он говорил, было чистой правдой.

– Да.

– Отлично. Значит, если тролль не сдержит свое обещание, нарушит данное слово, то он перестает быть троллем. Это тоже так?

– Да.

– А кем же он тогда становится? Скажи мне, Лукка.

– Тенью. Своей собственной тенью. Потому как душа его никогда не причалит к Берегу.

– Я спас твою жизнь. Ты мой должник, Лукка. Я хочу, чтобы у нас все было по-честному. Я хочу, чтобы ты помог мне в моем деле, в моей мести. Обещаешь ли ты служить мне, пока я не скажу тебе: “Ты свободен от своего слова” – и не вознагражу тебя за твою службу, твое послушание и терпение?

– Да…

Скорпо, шагнув ближе, протянул ко мне руки ладонями к небу. Глубоко вздохнув, я положил свои лапы в его ладони.

– Даю слово…служить тебе. , мастер… пока смерть… или вы сами… не отпустите меня…

Пара мулов укатила восвояси, увозя с собой колдуна. Мастер Скорпо не оставил совершенно никаких распоряжений, кроме как отдыхать, набираться сил и запасов продовольствия. Сам он обещался быть через день-два и очень просил не скучать в его отсутствие. Можно было подумать, что прошедшую неделю я в гордом одиночестве веселился до упаду.

Но ближе к вечеру я неожиданно заскучал. К тому же заморосил дождик, и я, забившись в свой угол, начал всерьез подумывать, где бы добыть вина или хорошего собеседника. Хотя одно без другого, насколько я понимаю, в мире никогда не водилось. Сидя на валуне у входа в пещеру, рассматривая раннюю Старшую Сестру – первую из двух лун – и в размышлениях о несбыточном я задремал, в коем состоянии провел время почти до утра.

Солнце еще и не думало вставать, но на востоке уже можно было различить первые сполохи протирающего глаза светила. Было прохладно, и мне пришло в голову, что пора бы вплотную заняться своим гардеробом, так как безрукавка из кожи буйвола – вещь, несомненно, хорошая, но не настолько, чтобы спасти от утренних, а затем уже и от надвигающихся зимних холодов. При мысли о холодах вместе с мыслью об одежде я вдруг вспомнил, что подходящий материал для моей еще не сшитой душегрейки нахально бродит рядом. Буквально накануне я наткнулся на совершенно отчетливый медвежий след невдалеке от красной пещеры.

Прикинув, что к чему, я решил не дожидаться, пока действительно наступит утро, а потихоньку отправляться в путь-дорогу за своей одеждой, а заодно и за своим завтраком, обедом и, надеюсь, ужином. А если учесть, что совершенно рядом, в трех шагах, стоит дерево с выводком пчел, то можно представить себе, какое пиршество я мог себе закатить.

Смахнув слюну, отряхнув и оправив одежду, я начал наряжаться на охоту. Проверив лук и запас стрел, я отыскал моток хорошей веревки. Веревка была гораздо хуже той, на которой пытались повесить нас с гномом, но для моих сегодняшних целей вполне подходила. Отбирая по степени годности стрелы, я неожиданно подумал о том, что совершенно не помню величины следов, а следовательно, не знаю и величину зверюги. Разумно было предположить, что здесь одними стрелами дело могло и не обойтись. Поэтому колун, до этого служивший только для рубки дров, отправился со мною на освоение нового для него ремесла.

И вот я, вооруженный, в меру голодный и холодный, отправляюсь в путь. Утренний лес всегда сквозил чистотой и прохладой. Зверюшки еще не высунулись из своих нор, а птицы не покинули гнезд в поисках пропитания. До пещеры, откуда я решил начать охоту, было не так уж далеко, но временами я просто так останавливался, любуясь радующими глаза и душу местами.

Я еще не вышел к красной пещере, как невдалеке послышался треск ломающихся веток. Наверняка моя шубейка-душегрейка была разбужена каким-нибудь пройдохой или просто была не допущена домой ввиду позднего прибытия. Так или иначе, она перла почти на меня, сопровождаемая шумом и недовольным ворчанием.

Прикинув путь зверя, я бросился наперерез, чтобы он уж наверняка не проскочил мимо. Продираясь сквозь чащобу, я вскоре выскочил на небольшую поляну, пересеченную тропой. Приглядевшись, я понял, что дорожка вела к той самой пещере, от которой я и собирался начать поиски.

Резонно прикинув, что если что-то и делается, то наверняка к лучшему, я приготовился к встрече. Судя по звукам, зверюге надоело ломать ветки, и, как все приличные люди, она топала по дороге прямо на поляну. Не теряя времени даром, я воткнул с десяток стрел прямо перед собой в землю, чтобы не тратить времени потом. Колун предусмотрительно я так и оставил висеть на поясе. Как только последние приготовления были закончены, в начале тропы появился хозяин леса.

Довольно крупный экземпляр медведя шел прямо на меня, пригнув голову. Великан явно шел по следу, и я про себя воздал хвалу Небесам, что это был не мой след. Когда бурый вышел на саму поляну, он почуял мое присутствие. Я поднял лук и, натянув тетиву, прицеливался в косолапого, выжидая подходящий момент. Конечно, можно было рискнуть и попытаться попасть прямо в глаз. Но я не настолько меток, чтобы с двадцати – двадцати пяти шагов зазря тратить стрелы.

Медведь поднял голову и уставился злыми черными глазками на меня. Мамуля всегда говорила, что терпение – это не мое качество. Тренькнула тетива, и стрела понеслась. Все-таки было далековато – зверь мотнул головой, когда что-то, врезавшись прямо в лоб, отскочило в сторону, только поранив кожу. Справедливо решив, что причиной пчелиного укуса был я, зверь заревел и ринулся на меня.