Читать книгу - "Идеальный помощник - Марина Орлова"

Но мне нужно другое. Недавнее прошлое. А, вот этот образ: Эрик на полу, вокруг возвышаются смутные фигуры. Видимо, те самые шестеро. Картинка совсем неразборчивая, лиц не видно, зато ярко чувствуются эмоции и боль от ударов. Злость. Растерянность, сомнение – что делать. Ярость. Наслаждение от ощущения собственной силы – о да, знакомое чувство…

Его сознание ясное – вполне вменяем. И то, что он сделал, он сделал в ответ на их действия, а не по собственной прихоти. Мне этого достаточно.

Память тут же напомнила о годах в учебке. У нас тоже не было расовой дискриминации, ни в коем случае! Нельзя было даже заикнуться о подобном – иначе руководству будет проще выкинуть одного тебя, чем всех тех, кому ты не нравишься. И потому я тоже когда-то прошёл этот путь. Хотя, между нами говоря, я прошёл его гораздо более скрытно – да, я знаю, что меня считают импульсивным и открытым нараспашку, этим и воспользовался: никому не пришло в голову, что я также умею терпеть и планировать. Но дело в том, что если я чего-то хочу – а я очень хотел попасть в армию, – то я это получаю.

Поэтому с моей репутацией всё в порядке, и вот я оказался сейчас в почётном первом ряду.

А на скамье подсудимых – мой помощник. Исполнительный, ответственный, умный. Я понимаю – шесть человек… И я знаю Эрика не так уж хорошо… Это, может, даже имя ненастоящее, а фамилии и вовсе нет… Шесть или сколько, семь месяцев? Достаточно этого, чтобы доверять человеку?

Я решил, что достаточно.

И вот представьте. Парадный зал. Главный в красивом мундире – весь в серебре, увешан орденами так, что еле места хватает. Все спокойны, всё ровно катится к смертному приговору. И тут поднимаюсь я и громко говорю:

– Я принимаю на себя ответственность за преступление обвиняемого.

Ох, нет, эту прекрасную сцену даже вообразить нельзя, это нужно было видеть! Все посмотрели на меня. Даже птицы за окном остановили свой полёт и уставились на меня, повиснув в воздухе. Отчаяние Эрика лопнуло в моём сознании как чёрный мыльный пузырь, оставив лишь полное недоумение. Глаза генерала в буквальном смысле полезли на лоб.

Повернув голову к секретарю, глядящему на меня с открытым ртом, я чётко повторил:

– Я принимаю на себя ответственность за преступление обвиняемого. Внесите в протокол.

Секретарь вопросительно хлопнул глазами на Главного. Тот посмотрел на него, на меня, прочистил горло и, вопреки всем правилам, спросил:

– Капитан-майор, вы подтверждаете, что принимаете на себя ответственность за убийство шести человек? – при этом он страшно пучил глаза и отрицательно качал головой в рамках той миллиметровой амплитуды, которая была дозволена ему уставом.

И, глядя прямо в эти его ошалевшие глаза, я ответил:

– Да, подтверждаю. Готов выслушать приговор.

На красной морде Главного очень чётко и по буквам отразились все ахуительно нецензурные слова, которые ему захотелось выдать в мой адрес, но – нельзя. Поэтому он замолчал, видимо, решив произнести их хотя бы мысленно, чтобы не взорваться от возмущения.

Зато в моей голове раздался голос Эрика: «Что вы делаете?..». Я мысленно фыркнул: «Проверяю, насколько хватит моих заслуг перед отечеством». Приговор должен быть равнозначен для всех обвиняемых, а Сикорски не даст высшую меру нам двоим. Испугается скандала. Если бы я промолчал и подписал документы – вопросов бы не было. Но если пойдут разговоры, что один мутант подвергся нападению на почве расовой дискриминации, оказал сопротивление, второй – а у меня орденов тоже хватает – встал на его защиту, и их обоих казнили, то правозащитники уничтожат любого.

Поиграв в гляделки ещё немного, Главный перевёл взгляд в бумаги, пожевал губу и встал. Все тоже поднялись. Ну и хорошо, а то что это я один тут стою посреди этого цирка?

Генерал Сикорски имеет множество достоинств, но иногда мне кажется, что главное среди них – его громовой голос. Он легко и непринуждённо может орать на весь плац, доводя новобранцев до ужаса, а уж наш небольшой парадный зал, кажется, и вовсе способен обрушить своими децибелами. И несмотря на то, что за много лет я привык к генеральским воплям, тут даже у меня печень упала в пятки. Мало ли… Вдруг всё же даст высшую…

Продолжая сверлить меня негодующим взглядом, Главный взревел:

– Приговор! Младший лейтенант Смит лишается возможности получения повышения, выслуги и дополнительных выплат на десять лет с этого момента. Капитан-майор Блэйк разжалован в младшие капитаны, лишается выслуги и боевых наград, а также лишается возможности получения дополнительных выплат на пять лет с этого момента. Испытательный срок – год. Если в течение испытательного срока любым из обвиняемых будет совершено нарушение, подлежащее рассмотрению трибунала, обвиняемые подлежат казни без права обжалования.

Я не выдержал и широко улыбнулся Главному. Чёрт с ней, с выслугой – обидно, конечно, снова скатиться на базовую ставку жалования, вдвойне обидно лишиться наград, – но зато он оставил Эрика в офицерах. Мог бы скинуть до рядового – без права получить повышение, – и тогда я бы потерял помощника, потому что на этой должности могут быть только офицеры. А Главный оставил мне его. Хороший он всё-таки мужик. Понимающий.

Из зала я выходил победителем. Радовался так, словно меня наградили, и, когда впервые за сегодняшний день посмотрел в глаза своему помощнику, даже незаметно подмигнул. Эрик же в ответ глянул на меня как на психа. Да и чёрт с ним. Сейчас у него шок, а вот позже – дойдёт, что он мог бы быть уже мёртв.