Читать книгу - "Иван-царевич и С. Волк. Похищение Елены - Светлана Багдерина"

— Будь здоров, — удивленно покосившись на него, пожелал ему Волк. — Может, ты устал? Переутомился? Может, не будем сегодня этот твой кофий пить, а? Может, ну его? Потом попробую? Как-нибудь?.. Все равно ведь пойло-пойлом?..

— Будем-будем!.. — встрепенулся вошедший. — Я сварил его специально для тебя!..

— Ну, тогда давай, — обреченно вздохнув, Серый подтянул к себе поближе блюдечко с чашкой.

— Нет-нет, не эту, — заботливо остановил его лже-Виктор. — Лучше вот эту.

— Почему?

— В этой вкуснее.

— Да?

— Клянусь Сулейманом, — и лже-Виктор заглянул ему проникновенно в глаза.

Честность в них можно было добывать в промышленных масштабах.

— Ну, давай эту. Как ведь скажешь… — слегка удивленно пожав плечами, Серый поменял чашки.

— Пробуем, — предложил с нежной улыбкой лже-Виктор, и первый поднес чашку к губам.

— Пробуем, — со вздохом подтвердил Серый, и они, одновременно приподняв чашечки, желая здоровья друг другу, отпили по половине.

— Нет, Витя, да что же у тебя сегодня такое с физиономией-то делается? — снова, на этот раз уже обеспокоено, Волк попытался рассмотреть начавшее вдруг меняться лицо собеседника.

— Я… сейчас… — со стуком опустив чашку мимо блюдца и едва не выплеснув остатки ее содержимого на стол, тот вскочил и выбежал в коридор, едва не снеся по дороге плечом косяк двери.

В коридоре его уже поджидал Иудав, вновь готовый к работе на территории врага.

— Ну, к… — договорить он не успел: Гагат с выпученными глазами промчался мимо него, не задерживаясь, и ему не оставалось ничего другого, как поспешить занять его место в комнате волшебника Сергия.

— Что, опять чихал?

— Ага. Апчхи. Да.

— Будь здоров.

— Спасибо!

— Ну, давай, допиваем твое произведение, и на боковую, ладно? Что-то с него еще пуще в сон потянуло, — смачно зевая в кулак, предложил Волк.

— Да-да!.. Конечно!..

И одним большущим глотком, обжигая рот и не замечая этого от радости, новый лже-Виктор опорожнил всю чашку.

— Тебе понравился? — едва ворочая ошпаренным языком, но счастливо ухмыляясь, поинтересовался он у Серого.

— Ну, как тебе сказать… Чтобы не обидеть…

— Как… Неужели… Неужели… Нет!.. Нет!!!.. Не может быть!!!.. — изменившись в лице, лже-Виктор схватился за голову, за грудь, за бок и, едва не перевернув стол, вновь выбежал в коридор.

— Витя… Виктор… — несся ему вслед взволнованный голос Серго. — Да не расстраивайся ты так!.. Подумаешь, кофий какой-то паршивый не понравился!.. Ну, гадость! Ну, и что! Я потом его еще раз попробую, если ты это так близко к сердцу принимаешь!..

Но никто на его слова так и не отозвался.

Пожав плечами, Волк снова зевнул, зябко поежился — когда ему хотелось спать, он мерз в любую жару — и, положив рядом с собой меч, завалился на Масдая, давно уже спавшего и — в кои-то веки! — даже не храпевшего — чтобы последовать его примеру.

Ночь, не смотря на то, что это день, кажется, обещала быть приятной…

И в засыпающем сознании лукоморца промелькнула и угасла мысль: «Интересно, когда это Витек успел пристраститься к кофе?.. Мы же первый раз в городе… Или он у них под землей тоже растет?.. Где-нибудь за базальтовым полем?.. Надо будет поинтересоваться… Ну, и напиток эти сулеймане придумали, конечно… Отрава отравой…»

* * *

…Где-то недалеко играли дети.

Они гонялись друг за другом, визжали, кричали и, кажется, ссорились.

Иванушка почувствовал, что уже совсем скоро, минут через тридцать, он уже сможет приоткрыть глаза и попытаться встать.

Теплый деликатный ветерок осторожно взъерошивал его растрепавшиеся волосы.

Над головой шумела густая листва, навевая прохладу.

Совсем рядом, проливая бальзам на душевные раны, журчала успокаивающе вода.

И он изо всех сил надеялся, что это была вода фонтана.

Нет, даже так: Фонтана.

Ибо участие фонтанов в процессе перемещения его по разным мирам уже стала очевидной даже для такого наблюдателя, как он.

И, поскольку его пока никто не трогал, у него зародилась и созрела надежда, что так дальше и будет продолжаться до тех пор, пока он не очнется полностью и не сможет, наконец, нырнуть в этот Фонтан, чтобы продолжить свой путь по Вселенным в поисках дороги в непроницаемо-загадочный, как вамаяссьский иероглиф, мир джинов…

Когда у Иванушки наконец-то накопилось достаточно сил, чтобы приподняться на локтях и слегка разлепить веки, он увидел перед собой нечто такое, от чего у него тут же распахнулись настежь не только глаза, но и рот.

Прямо на него неслось дерево.

Вообще-то, царевич читал, это есть такая фигура речи с непонятным незапоминающимся настоящему витязю Лукоморья филологическим названием, и что так говорят, когда кто-то на большой скорости приближается к какому-либо предмету.

Но в его случае это явление было буквально и реально, как падающий кирпич.

Размахивая двумя боковыми ветками, как руками, дерево со всех корней летело вперед, не разбирая дороги, и гнусаво вопило:

— Не догонишь, не догонишь!.. Бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе!!!..

За ним, как удалось разглядеть царевичу прежде, чем оно сбило его с… с… (тут Иванушка решил, что с его анатомией надо было еще разбираться и разбираться и удержался от скоропалительных, но устаревших выводов) короче, уронило его на землю, отчаянно всхлипывая, бежало второе, поменьше, и выкрикивало:

— Отдай!.. Это не твое!.. Отдай же!.. Отдай!.. Дурак!..

Маленькое дерево не сумело перепрыгнуть через Ивана, запуталось в его… ногах?.. корнях?.. отростках?… упало на траву рядом с ним и заревело.

Хулиган убежал.

Деревце осталось.

Оно лежало и горько плакало, плакало, как будто произошло что-то страшное, как будто ничего уже нельзя было поделать и исправить, и вот-вот должен был наступить конец света не только у них, но и во всех мириадах окружающих их миров.

Короче, самозабвенно и взахлеб, как плачут все несправедливо обиженные маленькие дети.

Хотя, обижать маленьких детей вообще несправедливо…

Поэтому, превозмогая ощущение, что все его пять?.. шесть?.. три?.. десять?.. чувств находятся и работают одновременно, но в разных мирах и измерениях, Иванушка подобрался, не вставая, к девчушке и попытался погладить правой боковой веткой ее по листьям кроны.

Для себя он почему-то решил, что больше всего это деревце похоже на рябинку.

Не то, чтобы он мог отличить рябину от клена, но просто ему так показалось.