Читать книгу - "Разгром Брянского фронта - Сергей Юрьевич Кондратенко"

были заняты противником и штаб переехал в Белев. На следующий день, 8 октября, там тоже взялись за подготовку проекта приказа войскам об отступлении, на тот случай если у А.И. Еременко не осталось копии, но учитывая, что приказ накануне был издан, копия, у Андрея Ивановича, судя по всему, осталась. Проект приказа было необходимо передать для подписи командующему, и в штаб 3-й армии на самолете У-2 отправился полковник Долгов.

Вот только вручить проект приказа комфронта он так и не смог, так как штаб 3-й армии покинул свое прежнее место расположения в селе Вздружное. После нескольких перелетов фактически в тылу противника, так и не найдя командующего фронтом Долгов вернулся в Белев.

В этой связи возникает вопрос, а был ли доведен до войск приказ А.И. Еременко о прорыве из окружения? Сам командующий фронтом бодро утверждал, что сразу после своего прибытия в штаб 3-й армии он установил связь с армиями и отдал приказ о повороте фронта и лично руководил его осуществлением в 3-й и 13-й армиях. Как только восстановилась связь с Генеральным штабом, он тут же доложил «суть принятого решения о контрударе с перевернутым фронтом с целью прорвать кольцо окружения и выйти на новый рубеж обороны». Ссылаясь на журнал боевых действий, он сообщает, что приказ «о бое с противником с перевернутым фронтом» была получена армиями и принята к исполнению. Также он упоминает и о получении в штабе 3-й армии копии приказа командующего 50-й армии о том, что он назначался ВРИО комфронта, но разобравшись в ситуации, М.П. Петрову не пришлось вступать в должность.

Л.М. Сандалов в своих воспоминаниях рисует немного иную картину. По его сведениям, когда он прибыл в штаб фронта, тот имел только проводную связь с Генштабом, который, в свою очередь, поддерживал связь по радио с армиями фронта. Точного местоположения А.И. Еременко в штабе фронта не знали, отдал ли он приказ об отступлении тоже, так как сами только 7 октября получили директиву Ставки ВГК об отходе войск фронта. В этих условиях Г.Ф. Захаров решил самостоятельно подготовить приказ об отходе и передать его комфронта, что, как отмечалось выше, закончилось неудачей. Судя по всему, в те тяжелые октябрьские дни именно штаб фронта оказался оторванным от войск и не имел с ними никакой связи, что подтверждал сам Леонид Михайлович, когда писал о прорыве войск фронта:

«В те дни к нам в штаб Брянского фронта данные об отходе войск фронта поступали очень скудно, отрывочно. Да и сведения эти шли к нам чаще всего через Генеральный штаб, который своими мощными радиостанциями периодически поддерживал связь с нашими армиями. Правда, в последние дни мы стали удачно ловить радиопереговоры Москвы с армиями, особенно с 50-й. Проводная связь из Белева у нас была только с Москвой, Западным фронтом, генералом Лелюшенко и с Тулой».[371]

Можно предположить, что, находясь в те дни в штабе 3-й армии, А.И. Еременко был ближе к своим войскам, имел с ними постоянную связь и контролировал насколько это возможно в условиях оперативного окружения ситуацию до момента начала прорыва из окружения. Вполне вероятно, что и приказ от 7 октября о бое с «перевернутым фронтом» также был доведен до армий фронта, за исключением оперативной группы А.Н. Ермакова, с которой была потеряна связь еще в первые дни немецкого наступления. Ситуация резко изменилась, когда фронт вышел из статичного состояния и пошел на прорыв, вот тогда Андрей Иванович оказался в том же положении, что и в первые дни октября, когда находился в 13-й армии и окончательно потерял все нити управления.

В немецких штабах также обсуждали и планировали дальнейший ход наступления на Москву. С этой целью в Смоленск, в штаб группы армий «Центр» прибыл главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтером фон Браухич. По итогам совещания был подписан Приказ командования группы армий «Центр» о продолжении операции на московском направлении № 1870/41 от 7 октября 1941 года.

Относительно будущих операций в полосе Брянского фронта в приказе указывалось следующее:

«2. 2-я танковая армия при первой возможности прорывается в Тулу и захватывает дороги для дальнейшего наступления как в направлении на Коломну, так и в направлении Кашира, Серпухов.

Городской и промышленный районы Брянск, Орджоникидзеград и дороги должны прочно удерживаться до подхода частей 2-й армии. Обеспечивающие снабжение шоссейная и железная дороги Брянск, Орел должны охраняться достаточными силами.

6. 2-я армия во взаимодействии со 2-й танковой армией уничтожает находящиеся в районе Трубчевск, Жиздра группы противника, стремясь одновременно к быстрому захвату важной дороги снабжения Рославль — Брянск.

Позднее, перед 2-й армией будет поставлена задача продолжать наступление в направлении Тула, Калуга.

После уничтожения сил противника, находящихся южнее дороги Рославль — Брянск, необходимо передвинуть 1-ю кавдивизию и наиболее боеспособные пехотные дивизии в направлении Орел на соединение со 2-й танковой армией».[372]

Таким образом, немецкое командование планировало извлечь максимальную выгоду от окружения и разгрома советских войск на западном стратегическом направлении, продвинувшись к советской столице как можно ближе и, захватив рубежи, наиболее выгодные для дальнейшего наступления.

На следующий день, 8 октября, из ОКХ в штаб группы армий поступило распоряжение о мерах по ликвидации окруженной группировки советских войск № 31864/41, в котором рекомендовалось уделить особое внимание «быстрейшему окружению и сужению котла севернее и юго-западнее Брянска, а также воспрепятствованию прорыва окруженного противника в глубину западного фланга 2-й танковой армии».[373]

Получается, что противник прекрасно осознавал угрозу для своей орловской группировки и ожидал прорыва именно на этом направлении. План Ставки ВГК с одновременным выходом из окружения и разгромом врага, был вскрыт немецким генералитетом, который стал принимать соответствующие контрмеры.

Естественно ни генеральный штаб, ни тем более командующий Брянским фронтом не знали, об этих документах и продолжали готовиться к прорыву из окружения.

К исходу 7 октября 50-я армия занимала рубеж Олынаница, Дуброва и далее по рекам Десна и Судость. Правый фланг был повернут на север, левый — на запад. В соответствии с приказом A.И. Еременко о бое с перевернутым фронтом от 7 октября армия ночью 8 октября начала выдвижение своих соединений в северо-восточном направлении, и они смогли оторваться от противника на 50 км.

О том, как проходила перегруппировка дивизий 50-й армии мы можем узнать из дневника B.А. Бенцеля:

«В 22.00 7.10.41. растерянный комдив, перепуганным голосом сообщил, что вся армия в окружении. Армия!?

По телефону сообщил, о немедленном выходе полка (956-й