Читать книгу - "Месть Танатоса - Михель Гавен"

Некоторое время оберштурмбаннфюрер молча смотрел на нее, высокие скулы на его лице напряглись, губы сомкнулись в ниточку, рука в тонкой черной перчатке еще крепче сжимала стек. Казалось, он сейчас ударит плетью по этому гордому, непокорному лицу. Женщина не шелохнулась. Повернувшись на каблуках, он стукнул стеком по голенищу сапога и в сопровождении овчарки и целой свиты лагерного начальства пошел к зданию комендатуры. На улице стало темнеть. Заключенных развели по баракам.

* * *

Комендант лагеря, пожилой уже гауптштурмфюрер СС, стоял навытяжку в своем собственном кабинете перед своим собственным рабочим столом, за которым, небрежно стряхивая пепел с дорогой американской сигареты, оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени излагал ему основные задачи лагерной администрации в связи с организацией на территории лагеря одной из разведывательных школ СД.

За спинкой кресла, в котором, положив ногу на ногу, сидел оберштурмбаннфюрер, стояли его адъютант Раух и несколько офицеров берлинской охраны. Серо черный красавец Вольф-Айстофель, любимец оберштурмбаннфюрера, лежал у ног хозяина, положив умную морду на носок его блестящего кожаного сапога.

— Таким образом, гауптштурмфюрер, — говорил Скор цени в заключение, — основная подготовительная работа по организации разведшколы ляжет на плечи лагерной администрации. Я безусловно завтра же подробно доложу о состоянии дел бригадефюреру СС Шелленбергу, а он, в свою очередь, донесет эту информацию до обергруппенфюрера СС Гейдриха и через него — до рейхсфюрера. Надо отметить, у Вас есть определенные недостатки: слабая дисциплина, большая смертность среди заключенных. Мы не можем позволять себе такую расточительность. Все должно быть спланировано. Тем более, Вам еще придется поработать с этим материалом. Необходимо будет выявить тех, кто согласится сотрудничать с нами. Они и станут первыми курсантами школы. Я ознакомился с картотекой. Там есть несколько действительно любопытных экземпляров. Так что забот у Вас прибавится, комендант. За созданием и работой школы будет лично следить рейхсфюрер Гиммлер. Для Вас это отличная возможность показать себя. Желаю успеха, — оберштурмбаннфюрер поднялся, скрипнув ремнями, потушил сигарету в пепельнице и поинтересовался:

А как у нас дела с ужином, комендант? Признаться, мы проголодались. Верно, господа? — обратился он к сопровождающим офицерам.

— Один момент, герр оберштурмбаннфюрер. Райнер! — комендант выглянул в коридор. И, пошептавшись с кем-то, туг же вернулся обратно:

— Все готово, герр оберштурмбаннфюрер. Ужин накрыт в столовой. Прошу Вас.

— Вы посмотрите, какая предупредительность, Раух. Хорошо быть гостем из Берлина: только скажешь — все уже готово.

Отто Скорцени взял лежащие на столе перчатки и фуражку и, наклонившись, потрепал жесткий загривок Вольфа-Айстофеля, который сидел рядом, тревожно навострив уши и понимающе вертел головой на каждое слово хозяина.

— А девочек Вы тоже подготовили, комендант? Скучно, понимаете ли, ужинать в сугубо мужской компании. Господа офицеры хотят расслабиться, отдохнуть.

— Здесь нет девочек, — комендант растерянно заморгал глазами. — Но мы можем послать в город за ними.

— Ну, пока Вы пошлете, пока их найдут, пока привезут — мы уже уедем, — поморщился оберштурмбаннфюрер. — К тому же мы проезжали этот город. Могу представить, какие там девочки. Одна зараза. Что нам скажут потом наши дамы в Берлине? Да, невеселая жизнь у Вас, комендант, — посочувствовал он насмешливо. — Вам бы куда-нибудь поближе к центру. Вот проявите усердие в организации школы, возможно, рейхсфюрер заметит Вас, появятся перспективы. Ну, что же вы встали? Ведите нас. Я же сказал, мы голодны как звери. Правда, Айстофель?

Что скажет зверь? Идемте, господа, хотя бы поедим. Надеюсь, еда у Вас приличная.

— Все самое лучшее, repp оберштурмбаннфюрер!

— Из города?

— Нет, местное.

— Это лучше, — кивнул Скорцени. — Я думаю, чище.

— Французское вино…

— Французское? Это не патриотично.

— Но…

— Да, ладно, ладно, я шучу. Не расстраивайтесь. А кстати, комендант, — Скорцени вдруг остановился. — А где эта Ваша смелая особа?

— Какая именно? — комендант непонимающе уставился на него.

— Ну, которая у Вас здесь гуляет, куда ей захочется, самостоятельная такая.

— Герр оберштурмбаннфюрер имеет в виду… — произнес комендант с опаской, догадываясь.

— Ту самую американку, — закончил за него Скорцени. — Она у Вас симпатичная. Вы обращали внимание, комендант?

— Признаться, нет, — стушевался тот.

— Напрасно. Вам было бы гораздо веселей вдали от города. Хотя, как я понимаю, она и так не дает Вам скучать. Пригласите ее, — приказал тут же оберштурмбаннфюрер. — Но, естественно, причешите, помойте, оденьте. Нам совершенно не нужно вшей. Если она так смело выходит из строя на плацу, может быть, она так же смело немного развлечет нас, и не надо посылать в город.

— Но она, как Вам сказать, герр оберштурмбаннфюрер, она строгая очень… э-э… — комендант замялся, — строптивая.

Скорцени вскинул удивленно брови и засмеялся:

— Вот так да! Она у Вас еще и строгая. Даже строптивая. Но то, что она смелая и очень вольно себя чувствует, это я заметил. Так еще и строгая… С кем же это она так строга? С Вами? И кто командует лагерем: Вы или она?

Впрочем, строгая — это даже любопытно, — смилостивившись над комендантом, он смягчил тон. — Таких у нас не было в Берлине. Давайте, ведите ее, может быть, она нам споет или сыграет на рояле. У Вас там есть рояль?

— Да, конечно …

— Ну, вот видите. Да нет, куда Вы! Поручите все Вашим подчиненным. А мы с вами наконец-то пройдем в столовую. Сейчас, Раух, нас развлекут, — Скорцени обратился к своему адъютанту. — Надеюсь, потом никто из местной публики не вызовет меня на дуэль, — заметил он вполголоса.

— Да кто посмеет, Отто! Из-за заключенной! — удивился тот.

А вдруг кто-нибудь уже положил на нее глаз, а комендант не в курсе.

— А что за дамочка?

Сейчас увидишь. Пока ты там копался бумагах, мне устроили настоящее представление на плацу.

— Кто? Комендант?

— Да ну, куда ему! Тут без него хватает артистов. Как во всяком захолустье, здесь своя труппа.

— Она красивая?

— Посмотрим. Мне показалось, что может быть красивой. Ты понимаешь, какая она красивая здесь.

— Говорят, фрейлейн Анна фон Блюхер очень ревнива, — напомнил Раух иронично. — Она не простит тебе, если узнает. Какое оскорбление — изменить генеральской дочери с заключенной!

— Потише, потише, — остановил его Скорцени. — Во-первых, еще ничего не произошло. Во-вторых, она все равно ничего не узнает, если ты не доложишь, а тебе я не рекомендую проявлять рвение: ты — мой адъютант, а не ее. А в-третьих — это ее трудности. Мне глубоко безразлично, что там думает себе фрейлейн Анна фон Блюхер.