Читать книгу - "Испепеляющий ад - Аскольд Шейкин"

— Читайте только подчеркнутое.

Шорохов снова взглянул на листок. Что же это отчеркнутое?

"…Генерал Ярошевский:

— Уважаемые члены Войскового круга! Операции по заготовке хлебных продуктов и зернового фуража с начала отчетного периода, то-есть с апреля месяца, были сны из-за занятия большевиками северных округов Донской области, причем в настоящее время возникает опасность, что в случае отсутствия должного количества денежных знаков непосредственно на руках у заготовителей, хлеб уйдет с рынка и цены на него возрастут неоглядно…"

Интереснейшее заявление. Ему прямая дорога в сводку. Запомнить бы слово в слово.

— Дальше, — услышал он капризно-требовательный ликашинский голос. — Только — подчеркнутое. Не тратьте время, вам некогда.

— Мне? — удивился Шорохов.

За тем, выражает ли его внешность покорность и умиротворенность, он не следил.

"…Сплошь и рядом заготовитель еще не отчитался в прежнем авансе, а ему выдают и второй, и третий. Таким образом, на руках нередко скапливаются изрядные суммы. Является соблазн израсходовать их не по прямому назначению…"

Однако зачем ему это читать?

— Дальше! — проговорил Ликашин.

Но что же дальше?

"…Опасно и крайне невыгодно для казны, когда служащие правительственных учреждений, особенно такого характера, как отдел продовольствия, одновременно участвуют в частных коммерческих предприятиях или имеют свои предприятия. Такие служащие часто теряют различие между своим и казенным, причем не в пользу казенного… Крупные, на несколько миллионов рублей, заготовки передаются, например, компаниям из нескольких родственников… Бывали случаи, когда производился расчет с поставщиками, между тем как в действительности ничего не было поставлено".

— Дальше, — подстегнул его ликашинский голос. — Не надо копаться.

"…Типичный случай. На Украину, когда там появились большевистские войска, посылается из интендантства заготовитель с суммой денег в 3 миллиона рублей. Этот заготовитель так и пропал. А вместе с ним и три миллиона рублей. И нет никаких указаний, что интендантство предприняло какие-нибудь шаги к отысканию посланного и денег…"

Однако зачем Ликашину, чтобы он все это знал? Сообщить Американской миссии? Ликашин с Мануковым приятели. Мог бы просто передать ему копию этих листков.

"…Точно так же никаких мер не принималось к отысканию и другого заготовителя с 800 000 рублей, отправленного туда же… Торговый дом "Выметов и Будагов", имеющий промыслы в Азербайджане, обязался поставить 15 тысяч пудов каспийских сельдей, получил аванс в сумме 2 миллиона 500 тысяч рублей, причем поставщики, как и положено, не только были освобождены от мобилизации, но и оградили себя особым пунктом о низложении ответственности в случае народных волнений, занятия местности неприятелем и так далее. Причем, поскольку договор был заключен 13 августа и подобные осложнения вполне могли быть предвидены, то на этой сделке войско сильно прогадало. Впрочем, фирме пошло не 2 с половиной миллиона рублей, а только 2, как видно из торговых книг, а остальное ушло неизвестно куда, возможно какому-нибудь посреднику…"

Шорохов покосился на Ликашина. Стоит как и прежде. Не человек — памятник. Не у него ли эти полмиллиона осели?

"…В конце марта в хлебном отделе появился некий Молдавский. Очень дорогой отделу продовольствия этот господин Молдавский! Он около 12 с половиной миллионов рублей получил комиссии и считает, что отдел должен ему еще несколько миллионов… Характерный случай. Некий Асеев заявил, что готов снабжать войско Донское продуктами своих фабрик, расположенных в Тамбовской и Пензенской губерниях, и просил выдать аванс в 9 миллионов рублей. Выполнение договора должно было начаться по истечении трех месяцев со дня освобождения этих губерний от большевиков. Отдел нашел этот договор приемлемым и возможным выдать аванс…"

— Достаточно, — проговорил Ликашин за его спиной. — Нет. Еще это. Тоже — только подчеркнутое. И спешите. В ваших интересах. Потом поймете.

''…Официальные отделы Управления снабжений должны брать при заключении договора 12 процентов, из которых 3 с половиной процента комиссионных, 3 с половиной процента на содержание служащих, I процент на утерю и усушку, 5 процентов в пользу жертв гражданской войны. Берут же 35 процентов! И заготовители все как один соглашаются на такие условия. Полагают это для себя выгодным. Или, говоря иначе, здесь же, в Управлении дают взятки. Да, дают. И, конечно, у них берут. Когда и как? Берут с глазу на глаз в служебном кабинете…"

* * *

Подчеркнутых строк больше не было. Шорохов вопросительно взглянул на Ликашина. Что дальше? Последует предложение поступить в их отдел на службу? Чепуха. Местного, из мещан, на службу в такое Управление никогда не возьмут.

Ликашин отобрал у него листки, вложил в большой белый конверт, спрятал в несгораемый шкаф, взамен достал оттуда лист географической карты, развернул его на столе, взглянул на Шорохова:

— Итак, вчера мы остановились на том, что вы желаете быть полезны Донской армии. Как помните, мы говорили об этом у подворотни.

— Да, — ответил Шорохов. — Если притом и мои интересы…

— Вот, — прервал его Ликашин. — Хорошо всем и хорошо мне. В таком случае вы, как заготовитель Управления…

— Я?

— Договор с вами подготовлен. Сорок тысяч пудов ячменя и пшеницы. Не шутка. Сорок вагонов! А то и все сорок пять.

Что это было? Очередной приступ болтовни? Чтобы потом съязвить: "Разохотились? Так вот же вам…"

Но прерывать Ликашина Шорохов не стал.

Тот продолжал:

— Да. Как заготовитель, агент нашего отдела, вы должны немедленно выехать. Куда? — он водил пальцем по карте. — Касторная? Ни в коем случае! Курск… Слишком примелькалось. Курск! Курск! Все туда едут… Ваш район будет вот здесь, восточнее. Назовем его так: уезды, примыкающие к городам Щигры и Колпны. Пусть в Управлении думают, что это бог знает где. Вы меня поняли? Вы человек умный. Я не ошибаюсь.

Шорохов изумленно смотрел на Ликашина. Тот говорил:

— Такая подробность. Вы должны прибыть в этот район не позже чем через четверо суток. Это не близко. Шестьсот верст. Сумеете? Нет? Если нет, то на такой случай в договоре имеется пункт: "Заготовитель возвращает аванс и платит десятипроцентную неустойку, гарантируя это всем личным своим достоянием и оплатив при этом гербовый сбор в сумме двухсот пятидесяти рублей". Надеюсь, вам не будет жаль тогда этой суммы?

— Двухсот пятидесяти? Нет, конечно.

Ликашин снисходительно проговорил:

— Вы еще ничего не понимаете. Вижу по глазам.

— Объясните.

— Сегодня вы получите аванс и немедленно выедете. Вам очевидна механика нашего с вами предприятия?

— Нашего с вами?

Понимал он пока одно: Ликашин его во что-то впутывает. Сказал: