Читать книгу - "Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди"

мог помочь Жукову в плане боевого опыта – в 1939–1940 гг. генерал служил начальником разведки Британского экспедиционного корпуса во Франции, и весь его боевой опыт состоял лишь в позорной и поспешной эвакуации англичан из Дюнкерка (Мейсон-Макфарлейн отвечал при этом за правый фланг), да и то состоявшейся лишь по милости Гитлера, остановившего танки Гудериана.

Генерал Макфарлейн считался в британской армии человеком «эксцентричным», склонным к драматическим жестам (отсюда видимо и бестолковые прожекты по убийству «фюрера»). Прибыв в Москву, он торжественно обещал выучить русский язык, но слова своего, естественно, не сдержал. Справедливости ради надо сказать, что Мейсон-Макфарлейн очень просил не посылать его в СССР – мол, русские с учетом его биографии заподозрят в нем шпиона.

Остальной персонал «миссии 30» в Москву явно не торопился – некоторые офицеры добирались через Кейптаун и появились в Москве лишь в начале 1942 года. На тот момент у Красной Армии было куда как больше боевого опыта в сражениях с немцами (причем частично успешного), чем у «экспертов» из «миссии 30». А опыт у большинства офицеров «миссии 30» был все тот же – они участвовали в гражданской войне на территории России на стороне белых.

Главной задачей «миссии 30» определили содействие «русскому сопротивлению» – в Лондоне все еще полагали, что победа Германии очень близка. Второй по важности целью был сбор разведданных, причем как по немцам, так и по русским.

Англичане, правда, говорили, что готовы поделиться опытом (весьма для себя печальным) о немецкой воздушно-десантной операции на Крите (май-июнь 1941 года). Причем «миссии 30» строго приказали не распространяться о слабых сторонах самих англичан при обороне Крита. Однако Гитлер именно после Крита запретил проведение масштабных воздушно-десантных операций («фюрера» смутили неоправданно большие, по его мнению, потери немцев в ходе «операции Меркурий»). Так что критский опыт оказался бы в любом случае для Красной Армии бесполезным.

Таким образом, «миссия 30» в Москве выполняла скорее представительско-дипломатическую функцию и большой роли так и не сыграла. Советским людям, и прежде всего, Сталину, подстегивание в деле сопротивления нацистам оказалось без надобности.

Хотя англичане позднее образовали с американцами объединенное командование с целью координации военных операций против держав Оси (Combined Chiefs of Staff), такая идея в отношении СССР даже не рассматривалась, а советских офицеров связи в объединенное командование решили не допускать. Если СССР и был-таки «назначен» «союзником», то явно «второго сорта».

Что касается американцев, то их разведка вообще работала в годы войны под «крылом» англичан, а в страшное для нас лето 1941 года еще даже не существовала.

11 июля 1941 года Рузвельт назначил упомянутого выше «дикого Билла»-Донована на специально созданную должность Координатора по информации (Coordinator of Information). В октябре 1941 года Донован получил офис в Рокфеллеровском центре и стал набирать персонал из университетских профессоров, юристов крупных компаний и отпрысков из богатых семей, искавших приключений. Критерием отбора были личные связи Донована по университету, ордену мальтийских рыцарей («Дикий Билл» был его членом) и юридической практике в пользу крупных корпораций с Уолл-стрита. Именно из последней категории происходил Аллен Даллес, ставший правой рукой Донована. Заметим, что как и Донован, Даллес был правым республиканцем, и до войны яростно критиковал «новый курс» Рузвельта. Впрочем, с учетом того, что юрист Даллес всегда работал на крупные американские корпорации, это было неудивительно.

Позднее, будучи резидентом американской разведки в Берне, именно Даллес пытался сорвать согласованную Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем безоговорочную капитуляцию Германии, и отнюдь не только ранней весной 1945 года, а гораздо, гораздо раньше.

От союзнических отношений – к «холодной войне»

Хлобустов О. М.

Вероломное нападение Германии 22 июня 1941 г. на Советский Союз стало одним из значительных политических событий истории ХХ века. Вечером 22 июня премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль в выступлении по радио заявил, что нападение на Советский Союз является очередным актом агрессии и вероломства со стороны гитлеровцев и представляет собой один из поворотных моментов всей мировой истории войны. Он совершенно определенно высказался за поддержку СССР в войне против гитлеровской Германии.

Исполняющий обязанности государственного секретаря (т. е. министра иностранных дел) США С. Уэллес в своем заявлении также квалифицировал нападение на СССР «как предательский акт агрессии, непосредственным образом затрагивающий интересы обороны и безопасности США». Эту оценку подтвердил и президент Франклин Рузвельт, который заявил, что США предоставят Советскому Союзу всю возможную помощь.

Однако в Москве знали и иные настроения в США. В частности, опубликованное в газете «Нью-Йорк Таймс» 24 июня 1941 г. высказывание сенатора от Миссури Гарри Трумэна (20 января 1945 г. он станет вице-президентом, а с 12 апреля – президентом США): «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают [друг друга] как можно больше»424.

Уже 12 июля было подписано советско-британское соглашение о сотрудничестве в борьбе с Германией, а 24 сентября Советский Союз в лице своего посла И.М. Майского присоединился к Атлантической хартии Великобритании и США, ставшей первым программным документом антигитлеровской коалиции (в тот же день, к этой хартии присоединились находившиеся в Лондоне «правительства с изгнании» Польши, Бельгии, Чехословакии, Греции, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Югославии, а также «Сражающаяся Франция» во главе с Ш. де Голлем).

Однако налаживание реального союзнического сотрудничества в борьбе с агрессором шло отнюдь непросто425.

Здесь нам кажется уместным напомнить мнение бывшего руководителя германской разведки в годы первой мировой войны полковника Вальтера Николаи о том, что без знания роли разведки в конкретных событиях, история не может вынести своего правильного приговора, точно также, как и политика не может извлечь всей пользы из имеющегося опыта426.

Сразу же необходимо отметить, что по решению Государственного Комитета обороны (ГКО, И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия), 29 сентября 1941 г. в московской гостинице «Националь» представителем разведки НКВД СССР В.Н. Зарубиным и представителем британской «Спешиал оперейшен Экзекьютив» (СОЭ)427 подполковником Гиннесом были подписаны «Запись того, на чем согласились советские и британские представители в своих беседах по вопросу о подрывной работе против Германии и ее союзников» и «Предварительный план общей линии поведения в подрывной работе для руководства советской и британской секций связи». Эти документы положили начало сотрудничеству спецслужб СССР и Великобритании в годы Второй мировой войны428. И только 5 января 1944 г. аналогичное соглашение НКГБ СССР подписал с Уильямом Донованом, возглавлявшим созданное в США 13 июня 1942 г. Управление специальных служб (УСС), входившее