Читать книгу - "Грозный. Особый район - Александр Владимирович Лебедев"

Около полуночи всем воинским частям и поддерживающим их подразделениям особого района г. Грозный поступило боевое распоряжение, в котором ставилась задача 17 января в 8.00 начать штурмовые действия на указанных направлениях.

Начало. Бои на всех направлениях

Движение войск группировки особого района г. Грозный началось ранним утром 17 января 2000 года.

Несмотря на проведенную подготовку, перегруппировку, даже с учетом измененной тактики продвижения, войска все же не смогли в первый день наступления добиться явного, ощутимого преимущества ни на одном из направлений. Снова, как и две недели назад, штурмовые отряды встретили мощное сопротивление по всему фронту. Это свидетельствовало о том, что боевики даже спустя почти месяц боев сумели сохранить и четкую организацию, и достаточные боевые возможности. В то же время какого-то существенного изменения сил и средств, составлявших группировку особого района г. Грозный за время, предшествовавшее началу второго этапа операции по освобождению города, не произошло. И оперативный штаб, и лично генерал-лейтенант Булгаков могли, за небольшим исключением, рассчитывать только на те же самые силы, что имелись в группировке до Нового года. Резервов не было. Добиться успеха можно было только за счет новой тактики — движения штурмовыми отрядами, нестандартных командирских решений, более эффективного огневого поражения оборонительных порядков бандгрупп, неослабевающего давления на их позиции и как следствие — физической и моральной усталости боевиков, снижения их боевых возможностей за счет понесенных потерь, а также за счет дефицита боеприпасов, который к концу января бандиты стали испытывать весьма ощутимее. Хотя даже в такой ситуации, когда Грозный был блокирован российскими войсками, а в самом городе шли интенсивные бои, бандформирования находили бреши в блокадном кольце и проникали в город, подвозя боеприпасы и свежее пополнение, а также выходя из города мелкими группами. Нередко для этого использовались многочисленные подземные коммуникации и коммуникации гражданской обороны, доскональное знание которых не раз выручало бандитов в самых отчаянных моментах…

Восток

На восточном направлении, несмотря на ожесточенное сопротивление бандформирований, двум штурмовым отрядам (№ 4 и № 5), состоящим из батальонов 506-го мотострелкового полка Российской армии, поддерживаемым с тыла подразделениями 1 — го мотострелкового полка гвардейской Таманской дивизии и 2-го батальона 33-й бригады оперативного назначения внутренних войск, к исходу первого дня удалось захватить важный в тактическом отношении школьный комплекс и три квартала жилых зданий частного сектора в Октябрьском районе Грозного.

2-й батальон 33-й бригады оперативного назначения, действовавший во втором эшелоне, выставил взводный опорный пункт на окраине города у железнодорожного моста через канал. 1 — й и 3-й батальоны бригады пока к спецоперации не привлекались и занимались подготовкой к предстоящим боевым действиям в окрестностях Ханкалы. К 19 января они сосредоточились в железнодорожном депо на восточной окраине Грозного. Вскоре они активно включатся в штурмовые действия на этом направлении.

Аркадий Бабченко в те дни проходил службу в звании старшины по контракту в 1 — м мотострелковом полку гвардейской Таманской дивизии Московского военного округа. Сегодня он известный журналист, один из создателей альманаха военной прозы “Art of War” (“Искусство войны”). Бабченко в мельчайших деталях помнит, как начинался день 17 января 2000 года[45]:

“Штурм начался ранним утром. Точнее, даже не утром, а ночью, когда мы снялись с наших позиций в Ханкале и передвинулись в район частного сектора, в депо, где в ожидании времени “Ч” разместились в здании станционной дирекции и в разбитых железнодорожных составах, с которых шустрая пехота тут же посбивала таблички “Грозный — Москва” и налепила их на борта своих БТРов.

Мы сидим в подвале дирекции, греемся около костра и потрошим свои сухпаи. Нам немного страшно, мы нервничаем, ощущаем себя подвешенными в невесомости, временными…

Просыпаюсь от давящего на уши гула. Воздух трясется, как желе в тарелке, земля дрожит, дрожат стены, пол, все. Солдаты стоят, прижавшись к стенам, одним глазом выглядывая в окна. Спросонья не понимаю, в чем дело, вскакиваю, хватаю автомат: “Что, “чехи”? Обстрел?” Кто-то из парней оборачивается, что-то говорит. Говорит громко, я вижу, как напрягается его горло, выталкивая слова, но сплошной рев ватой сковывает звуки, и я ничего не слышу, лишь читаю по губам: “Началось”.

Началось… Оставаться в сумеречном подвале больше не могу, надо что-то делать, куда-то идти, лишь бы не сидеть на месте.

Выхожу на крыльцо. Здесь рев еще громче, так громко, что больно ушам, невозможно слушать. Пехота жмется по стенам, прячется за БТРы. У всех на головах каски. Около угла дирекции стоит начальство — комбат, кто-то из штаба полка, еще люди. Все привстают на мысках, вытягиваются, смотрят за угол, туда, где Грозный, где разрывы. Мне становится интересно, тоже хочу пойти посмотреть, что происходит — чего все прячутся-то, чего каски напялили? Спускаюсь по ступенькам, иду к противоположному от начальства углу. Успеваю сделать с десяток шагов, как вдруг прямо под ноги шлепается здоровенный, с кулак величиной, осколок, шипит в луже, парит, остывая, переливается на солнце острыми даже на глаз зазубренными краями с синей окалиной. Сразу за ним по всему двору россыпью, как пшено, сыплются сотни мелких осколочков, подпрыгивают по замерзшей глине. Прикрываю голову руками, бегу обратно в здание дирекции, Спотыкаюсь о порог, влетаю внутрь, Встаю, отряхиваюсь. Выходить на улицу уже нет никакого желания, и я иду вдоль подвала, туда, где в стене светлеет пролом.

Около пролома тоже толпа, половина внутри здания, половина снаружи, Слышны возгласы: “Во-во, смотри, долбят! Блин, точно как. Откуда у них “зушки”? Во, смотри, опять!” Осторожно выглядываю на улицу. Все стоят, задрав головы, смотрят в небо. Вижу знакомого взводного, подхожу к нему, спрашиваю, в чем дело. Тот показывает рукой в небо, орет сквозь грохот, что “чехи” лупят из зенитных установок по “сушкам”, бомбящим город. И впрямь, около маленького самолетика, кувыркающегося в прозрачном небе, разбухают кучерявые облачка разрывов, сначала чуть выше и правее самолета, потом все ближе, ближе. Самолет срывается в пике, уходит из-под обстрела, опять возвращается, отрабатывает по району НУРСами и улетает