Читать книгу - "«На Москву». Из истории белой борьбы - Владимир Христианович Даватц"

далее H. Е. Марков, – не станет, конечно, отрицать, что на запросы входящих в состав монархического объединения бывших офицеров, как им поступать, когда их будут призывать на службу в различные противобольшевистские армии, он ответил, что рекомендует им вступить и честно исполнять свой долг только в ту армию, задача которой будет – восстановление Царской власти в России и девиз – За Веру, Царя и Отечество».

Таким образом, с 1 марта, когда Главнокомандующий прибыл в Белград, по 10 октября, когда писал приведенное выше письмо H. Е. Марков, произошла большая метаморфоза взглядов Высшего Монархического Совета.

Тогда армия почиталась «единственной национальной ценностью», а генерал Врангель – «единственным и преемственным Вождем». Теперь – Русская армия сводилась уже к частному противобольшевистскому предприятию, а генерал Врангель становился одним из многочисленных антрепренеров.

В марте 1922 г. власть Главнокомандующего была не только обязательна для военных лиц, но предполагалась Высшим Монархическим Советом обязательной для всех русских людей; сомневающиеся в этом, вроде кн. Львова и А. А. Зеелера, именовались «изменниками». Теперь не только гражданские лица, но и военные, объявлялись «не находящимися на службе», а потому свободными от врангелевской власти.

В марте 1922 г. сохранение воинской связи и воинской дисциплины почиталось высшей добродетелью; мысль о создании чего-нибудь, хоть самым отдаленным образом напоминающего «полковые комитеты», показалась бы кощунственной. В октябре военные союзы именовались «профессиональными союзами бывших офицеров» и в pendant к «революционной» дисциплине – им вменялась в обязанность дисциплина «монархическая»[25].

Мало-помалу, из совершенно других предпосылок, Высший Монархический Совет практически становился на путь уничтожения армии, путь, провозглашенный когда-то левыми группами. Правда, это уничтожение мыслилось ими так, что взамен будет создана новая армия – из партийно-связанных офицерских союзов, куда волей-неволей вольются потерявшие всякий смысл остатки «белых армий». Но тенденция эта, подкрепленная рядом действий, не оставляла в этом никакого сомнения[26].

Справедливость требует отметить, что не один Высший Монархический Совет стоял на такой точке зрения. Так же думали и так же действовали монархисты, объединенные тем же лозунгом «За Веру, Царя и Отечество», но которые в том же самом Высшем Совете видели чуть не «изменников» долгу присяги: я имею в виду группу тех, кто после объявления Великого Князя Кирилла Владимировича Блюстителем Императорского Престола считал для себя обязанным беспрекословно ему повиноваться. Единого фронта, объединенного единым девизом, уже не стало.

С точки зрения партийной, если бы к тому же генерал Врангель был врагом монархического движения, каким его старались изобразить, – это только бы усилило его позицию: ссоры в стане врагов всегда придают силы. С точки зрения Главнокомандующего Русской армии, наличие двух борющихся друг против друга «противников» осложняло положение до крайних пределов: армия, приняв единый монархический лозунг, грозила расколоться пополам[27]. Надо было принять героические меры спасения единства армии, чтобы целой и невредимой передать ее в руки Верховного Главнокомандующего, когда для этого пробьет час.

В этой обстановке генерал Врангель и решил отдать свой приказ.

* * *

В приказе 8 сентября 1923 г. совершенно категорически говорится о границах Русской армии. «Поставив себе задачей сохранить на чужбине последние остатки Великой Русской армии, сплотить вокруг родных знамен оставшихся верными воинскому долгу воинов и по мере сил помочь им собственным трудом обеспечить свое существование, – говорится в приказе, – я не делал разницы между теми, кто последовал со мною в изгнание, и теми, кто сражался ранее нас под водительством других вождей… Ныне, после трех с половиною лет изгнания, армия жива; она сохранила свою независимость, она не связана ни договорами, ни обязательствами ни с государствами, ни с партиями, она собственным трудом обеспечивает свое существование». В силу этого военным представителям в различных государствах предписывалось взять на себя объединение и руководство деятельностью всех офицерских обществ и союзов и приказывалось всем офицерам, считающим себя в составе армии, записаться в один из союзов, а не считающим – выйти из их состава. Офицерам, входящим одновременно в состав каких-либо политических организаций, предлагалось, как чинам армии, выйти из них; уклонившиеся подлежали исключению из союза. Если же какой-либо из союзов признал бы возможным оставить в числе своих членов офицеров, отказывающихся числиться в составе армии и выйти из политических организаций, то такой союз сам выходил из состава армии. В созванной вслед за тем комиссии были выработаны практические правила для применения этого приказа, в связи с различным характером существующих офицерских обществ и союзов.

* * *

Опубликование «приказа № 82» вызвало целую бурю. За время революции, а затем «беженства» – неминуемо должно было понизиться ощущение воинской дисциплины, так как, во-первых, она перестала быть принудительной, а во-вторых – сами офицеры втянулись в местные и партийные дела. Партийные организации злорадствовали или негодовали: левые – предвкушали в сотый раз ожидавшийся «конец белых» – и потому злорадствовали; правые – начиная с Национального Комитета и кончая крайними правыми – теряли ценных сочленов – и потому негодовали. Принципиально приказ, конечно, бил одинаково, направо и налево; практически он был чувствителен только крайним правым, ибо натиск слева давно прекратился сам собою, не встречая никакого успеха. Вот почему больше всего негодовали монархические лидеры. Председатель Окружного Монархического Совета в Белграде П. В. Скаржинский заявил, не без основания, что в этом приказе они видят объявление генералом Врангелем войны. Они забывали только одно: что действия эти были вызваны ими и что война объявлена не монархическому принципу, но политическим действиям.

Перчатка была поднята. Уже 15 сентября 1923 г. (т. е. через неделю после приказа) Окружный Монархический Совет в Королевстве С.Х.С. издал циркуляр № 486, в котором говорилось:

«Окружный Совет предлагает Советам Местных Отделов разъяснить г.г. офицерам, входящим в состав местных монархических организаций, что превыше всего стоит долг перед Родиной, ее счастье и неразрывно связанная с нею работа по восстановлению Престола[28], ввиду чего русское офицерство приглашается к продолжению его честной и самоотверженной деятельности в монархических организациях и даже к усилению ее».

Циркуляр заканчивался словами:

«Если некоторые из офицерских союзов добровольно признают для себя обязательным вышеуказанное распоряжение барона Врангеля, то входящие в их состав офицеры-монархисты предпочтут продолжение своего великого и ответственного национально-монархического дела – зачислению в списки союзов».

Положение было очень острое. К 10 октября 1923 г. по вызову Главнокомандующего собрались в Белграде представители всех воинских союзов в Королевстве С.X.С., как находящиеся в Белграде, так и прибывшие из провинции. Генерал Врангель обратился к собравшимся с речью, в которой сказал:

«Русская армия – это не только последняя горсть защитников родины, это не корниловцы и марковцы, не гвардейцы – последний батальон