Читать книгу - "Воскресший гарнизон - Богдан Сушинский"

В течение нескольких минут Черчилль бегло просматривал бумаги, содержавшиеся в папке резидента «Герцогиня», время от времени бросая при этом взгляды на Критса. Он как бы сверял услышанное от Придворного Иезуита с тем, что написано было в донесениях самой Софи Жерницки. Не все здесь сходилось, не все подтверждалось письменно и вообще, почему он должен полагаться на миф о явлении генералу О’Коннелу новой звезды внешней разведки?

— Вы разве не заметили, Крите, что здесь ничего не говорится о размещении в подземельях «Регенвурмлагеря» секретного завода по производству «Фау»?.

— Естественно, заметил, сэр.

— Хотя полигон, конструкторские бюро и даже некоторые наземные заводы расположены неподалеку, в Померании.

— Во всяком случае, большинство из них находились в тех краях до недавнего времени. Как и база главного конструктора «крушителей Лондона» доктора Брауна.

— Тогда как объяснить молчание нашей Герцогини?

Улыбка, вырисовавшаяся на лице Придворного Иезуита, оказалась воистину... иезуитской, хотя Крите и пытался маскировать её благочестивой монашеской смиренностью

— Из всего произнесенного здесь, сэр, вовсе не следует, что искать следы заводов по производству «Фау» следует именно в подземельях «Регенвурмлагеря».

— Это не аргумент. А вот то, что ваша любимица НКВД даже ни разу не упоминает об интересующих нас «крушителях Лондона», — постучал указательным пальцем по папке Черчилль, — уже непреложный факт. Хотя я настаивал на том, чтобы все агенты, работающие за Одером, вся польская агентура были нацелены на разгадку секретов конструкции самой ракеты и на объекты по ее производству.

— Герцогиня упоминает о них. Иное дело, что О’Коннел не решился поместить это её донесение в предназначенную вам папку.

— Что вы темните, Крите? Генерал считает это донесение настолько секретным, что не решается доверить его текст своему любимому премьеру?

Крите по-девичьи как-то повел плечами, прокашлялся и, уложив голову на левое плечо, как делал всегда, когда впадал в свою иезуитскую доверительность, изрек:

— В донесении, которое леди Жерницки передала через своего агента из Красного Креста, сказано: «Уведомьте сэра Черчилля, что подозревать Гитлера в том, будто бы он приказал разместить конструкторские бюро и заводы «Фау» на этнической территории Польши, все равно что подозревать его в размещении этих объектов в Подмосковье».

Сэр Уинстон недовольно покряхтел, а затем проворчал:

— Неужели даже вы, Крите, склонны считать этот довод женщины убедительным?

— Я счел бы его презренным, если бы не знал, что назавтра у нее запланирована встреча с бароном фон Штубером, во время которой Софи не станет возражать, если их очередное любовное ложе окажется в подземелье «СС-Франконии».

— С этого бы и начинали, — потеплело ворчание Черчилля, небрежно швырнувшего папку на столик. — Потребуйте, чтобы отчет о пребывании этой леди в подземельях был очень подробным. Причем речь идет не о подробностях их возлежаний, как вы понимаете.

— Вплоть до того, что посоветую генералу О’Коннелу доставить ее в Лондон. Пусть даже в бомбовом отсеке одного из бомбардировщиков.

— Оригинальная мысль. Интересно, где и каким образом генералу удалось заполучить эту леди всех разведок мира?

— Не О’Коннелу, сэр. В нашу разведку ее привел сам шеф СИС, генерал Мензис[52]. Утверждают, что генерал перехватил Герцогиню еще в те времена, когда она завершала учебу в румынской разведшколе. Поэтому переход на службу в разведку рейха и учеба в школе Скорцени уже проходила с благословения сэра Мензиса.

Черчилль уважительно качнул головой. Мензис всегда держался слишком независимо, каких-то особо доверительных отношений с Черчиллем у него не складывалось, тем не менее премьер относился к нему с должным уважением.

— Уж не хотите ли вы сказать, Крите, что приобретение Софи Жерницки генерал Мензис может вписать в свой послужной список наряду с приобретением адмирала Канариса?[53]

— Именно это я и мог бы сказать, если бы не уникальность самого случая.

— В чем вы её узрели?

— Шеф германской разведки ходит в агентах руководителя разведки английской! Кто, в здравом уме пребывая, поверит в такое? Сама абсурдность того, что руководитель разведки самой мощной на континентальной Европе державы является агентом разведки основного противника, настолько беспрецедентна, что не поддается осмыслению. Впрочем, адмирал уже давно разоблачен, а Герцогиня все еще действует, и это тоже факт.

— Причем немаловажный.

— Кстати, внедрению этой леди в СД способствовал все тот же Канарис. Во всяком случае, это он представил её сначала Шел-ленбергу...

— ... С которым до самого ареста был дружен, — согласно кивнул Черчилль.

— А затем уже Кальтенбруннеру и наконец, Герингу. Он же «по дружески» перекупил её у румынской разведки, что нетрудно было сделать, поскольку в те времена они были союзниками. При этом адмирал потребовал передать все имевшиеся в сигуранце материалы, связанные с вербовкой и сотрудничеством Жерницки, а все косвенные следы ее пребывания там — уничтожить. Его агент лично проверил выполнение этой договоренности, поскольку Канарис получил разрешение на инспекцию у начальника румынского генштаба.

— На нее в самом деле возлагались какие-то особые планы?

— Следует полагать.

— Или же речь идет всего лишь о женских чарах, перед которыми не устоял даже Канарис?

— Скорее причина кроется в ностальгии Канариса по своей «испанской весне». Позволю себе напомнить, что именно Канарис втянул в свое время танцовщицу Мату Хари в разведывательный омут, он же превратил ее в свою наложницу...

— И он же предал её.

— Хотя утверждают, что в свое время был влюблен в нее. Но это уже лирика. Прозой жизни предстает то, что в свое время Ка-нарис попытался сотворить из Жерницки дубликат Маты Хари.

Пауза, которой двое джентльменов завершили беседу о достойнейшей из «леди английской разведки», была непродолжительной.

— Итак, — взялся подытожить теперь уже саму их встречу сэр Уинстон, — вы утешили меня сообщением о попытке Герцогини проникнуть в святая святых германской службы безопасности — « Регенвурмлагерь»...