Читать книгу - "Щенки и псы войны - Сергей Аксу"

— Губа не дура! — хмыкнул завистливо Дудник.

— Пусти козла в огород! — отпустил комментарий, не выдержав, Димка Коротков.

— Через пару часов меня расталкивает Пашка:

— Вставай пьянь, несчастная, — орет на меня, «замученного нарзаном». — Пойдем извиняться. Ты Николая вчера обидел!

— Какого еще Николая? Идите все к черту! — отмахиваюсь. — Не знаю никакого Николая! Дайте поспать! Опупели, скоты, совсем!

Одним словом, привел он меня в чувство и пошли мы извиняться в спортивный лагерь, который рядом в лесу раскинулся. Сижу на бревнышке у речки перед погасшим кострищем, жду. Пашка же, отправился к спортсменам договариваться. Вдруг, гляжу, из лагеря вываливает вот такая толпа любопытных, — Лешка Квасов развел руками. — Смотрят на меня как на пришельца с других миров. А впереди этот самый Николай топает, бицепсами играет. Комплекцией чем-то на Тайсона смахивает, правда, физиономия подобродушнее будет и посветлее. Оказалось, я вчера у костра перепутал и вмазал не пацану, который меня ударил, а их тренеру, кандидату в мастера по боксу, Николаю. Слава богу, удар у меня спьяну не получился, попал ему в плечо, а то бы не сидел бы тут с вами…

Полог палатки откинулся, появился вернувшийся, окоченевший невеселый Тихонов, следом за ним ввалился его напарник, Андрюха Романцов. Михаил, молча, стал снимать «шаманский наряд».

— Чего ржете как гнедые кони в стойле? За километр слышно! — полюбопытствовал Романцов, пристраивая «эсвэдэшку» в «козлы». — Ну-ка, Квас, подвинься, дай у печурки покайфовать, старые косточки погреть!

— Что там слышно новенького, мужики? — полюбопытствовал Витька Дудник, ковыряя в носу.

— Погоди, дай, пацанам согреться!

— Чего это вас Сара ни с того, ни с сего сдернул на блокпост? Случилось, что? — спросил сержант Андреев, внимательно вглядываясь в лица прибывших.

— Случилось…

— Что? Андрей! Не тяни кота за хвост! — накинулся Рубцов.

— Чего как не живые?

— Толика! Убили!

— Как убили?! — оторвался от письма Пашка Морозов. — Я с ним сегодня утром разговаривал.

— Тольку? Сердюка?

Все вскочили и обступили, понуро сидящих у печки снайперов. Никто не мог поверить, что убили Толю Сердюка. Толика, который был поваром на кухне. Этого добродушного курносого увальня с наивными серыми глазами и детской улыбкой, который никогда не обижался на них и прощал им их выходки и обиды. Убили Толика, который, наверное, за всю свою жизнь даже мухи-то не обидел. Убили Толика, который, прочитав письмо из дома, потом полдня ходил зареванный. Толика, который по доброте душевной часто выручал ребят из родной роты. Убили Толика…

— Где?! — сержант Рубцов встряхнул понуро сидящего Тихонова.

— У блокпоста. Сгружал бачки со жратвой вместе с Малецким.

— Снайпер снял. В спину. Наповал, — добавил тихо Романцов.

— «Кукушка», сволочь, завелась! — шмыгнув носом, сказал Михаил. — Сначала думали, что с разрушенной водонапорной башни, а потом уж вычислили, того берега из кустов выстрел был. Смеркаться стало. Так что, завтра, парни, пойдем трясти округу!

— Вчера у «вованов», наших соседей, тоже черный день был: четверых на «броне» крепко посекло, — нарушил тишину Димка Коротков. — Один сразу богу душу отдал. Растяжку не заметили в роще у реки. Антенной зацепили. На высоте трех с половиной метров между деревьями была натянута.

— Не повезло, пацанам.

— За коим чертом тебя Анохин вызывал? — спросил Михаила сержант Бурков.

— Завтра, пацаны, с капитаном Сутягиным ухожу на операцию.

— Что у него своих нет? У него такие волкодавы! Один Бекеша чего стоит! Любого как спичку переломит!

— Ему снайпера нужны!

— Надолго?

— Говорит суток на трое, на четверо.

— Не слабо!

— Ребята, если тут почту привезут, письма мои сохраните!

— Мишка за письма не волнуйся! Не пропадут! Верно, Витек? — Лешка Квасов угрожающе посмотрел на стушевавшегося при этих словах Дудника.

— Эх, сыграл бы что-нибудь напоследок! — попросил младший сержант Андреев, потягиваясь. — Михаил, сбацай чего-нибудь душевное! Рубец, подай инструмент!

— Ну, чего вам сыграть? — Тихонов взглянул на окруживших его товарищей.

— Что-нибудь такое, чтобы за душу брало!

— Как говорил Попандопуло, чтобы душа сначала развернулась, а потом свернулась!

— Может «Я вырос, возмужал…» или «Девушка пела в церковном хоре»?

— Давай! Нет! Нет! Лучше про «гезов»! Владимира Кочана!

— Да! Да! Про «гезов», Миш!

— Мишка! Лучше про «Колоколенку» или «Темную ночь»!

— Нет, ребята, напоследок я вам новую песню спою!

— Какую еще новую?

— Раньше не исполнял?

— Зажилил?

— Сочинил, что ли? Когда успел-то?

— Сегодня у разведчиков на автомагнитоле кассету слушал. Называется «Русь инвалидов».

Тихонову передали гитару. Неспеша настроив ее, он запел.

… Каких друзей мы потеряли?

За ту чеченскую войну!

Руки, ноги отобрали,

Мою выкрали судьбу!

И за эту гибнем тоже,

Вот я это не пойму!

Кто ж нам не даст закончить

Заказную их войну?…

— Мужики! Забойная вещь!

— Отличная песня! Главное слова в самую точку!

— Что-то я у них такой не слышал! Заходил к ним на прошлой неделе! — отозвался Рубцов.

— Кассету на днях сержант Ланцов из Ханкалы с собой привез. Вот они теперь гоняют ее целыми сутками.

— Кто автор-то?

— Похоже, из наших!

— Как мне сказали: Александр Патриот.

— Патриот? Псевдоним, что ли?

— Да! Настоящие имя и фамилия его — Александр Зубков.

— Говорят, его песни…

Полог приподнялся, в палатку протиснулся, с румяными как у девицы щеками, Вадик Ткаченко с рацией.

— Пианистка, ты, поосторожнее тут крутись со своей антенной! Чуть глаз не выколол! — возмутился рядовой Сиянов, потирая задетую щеку.

— Братва, в командирской шухер! — сообщил новость радист, присев на нары. — Полкан из штаба злющий прикатил! Чехвостит всех и в хвост, и в гриву. Поговаривают, насколько я понял, в горах спецназ положили. Идет раздача п…дюлей направо-налево. Нашему, тоже перепало, влили по самое, как следует. Так что, мужики, нашим командирам сейчас на глаза и под руку лучше не попадайся.

Рядовые Сиянов и Духанин, сменившись с ночного дежурства, крепко сопели во сне. Андрей Романцов и сержант Бурков о чем-то шушукались в углу. Валерка Кирилкин, тихо насвистывая под нос, был поглощен чисткой своей «эсвэдэшки».