Читать книгу - "Ученик доктора Менгеле - Роберта Каган"

тебя есть братья и сестры? Я хочу знать о тебе все.

Она отложила вилку. Аппетит внезапно пропал. Как я расскажу ему правду о себе? Если он узнает, кто я, то сразу утратит ко мне интерес.

– Зачем говорить о прошлом? Я не хочу рассказывать, откуда я. Мне гораздо интересней, где я окажусь в будущем.

– Прости. Я тебя обидел.

Она пожала плечами.

– Вовсе нет. В смысле, ты задал обычный вопрос. Просто мое детство было нелегким. Как ты уже понял, я не немка.

– Знаю, ты француженка. Ты спела ту чудесную песню на французском. Это было так очаровательно! – он улыбнулся.

– Я не хотела рассказывать тебе, что я не немка.

– Я и так догадался по твоему акценту. Хотя ты отлично говоришь по-немецки, – Эрнст помолчал и добавил: – А почему ты не хотела, чтобы я узнал правду?

– Потому что мужчина как ты, важный человек, никогда не воспринял бы такую девушку, как я, серьезно. Я хочу сказать… ты, наверное, ищешь девушку, которая будет… как вы выражаетесь? Арийкой?

Он рассмеялся.

– Да. Это так называется. Но я воспринимаю тебя серьезно. Очень серьезно, – неловким жестом он взял ее руку. Жизель посмотрела ему в глаза. – Ты потрясающе выглядишь в свете свечей, – сказал Эрнст.

Она опустила голову и похлопала ресницами.

– Не знаю, что ты чувствуешь ко мне. Но знаю, что я к тебе чувствую, – сказал он надтреснутым голосом. Его руки дрожали. – Ты мне очень нравишься. В действительности, – он кашлянул, – я… мне кажется, я влюбился в тебя.

Она погладила его по щеке.

– Кажется, я тоже в тебя влюбилась. Вот почему для меня так важно, чтобы ты не видел во мне девушку на один вечер. Ты понимаешь, о чем я?

Он покачал головой.

– Я не хочу остаться для тебя девушкой, которую ты уложил в постель, находясь в отпуске. В отпуске, по окончании которого ты вернешься в свою обычную жизнь и женишься на другой, более подходящей. На немке.

– Я никогда бы так с тобой не поступил, – горячо воскликнул он. – Я не считаю тебя девушкой на один вечер. Я понимаю, что мы едва знаем друг друга, но в тебе есть что-то, что заставляет меня чувствовать… о… к-как же это сказать? – запнулся он. – Мне кажется, ты создана для меня. Когда я на тебя смотрю, то вижу женщину, которую хочу сделать своей женой. – Эрнст нервно хихикнул. – Поверить не могу, что сделал тебе предложение! Надеюсь, ты не сочтешь меня сумасшедшим. Понимаю, мы только познакомились. Но то, что я сказал, – правда. Я не хочу возвращаться в Польшу без тебя. С самой нашей встречи я представляю наше будущее. – Он заглянул ей в глаза, потом отвел взгляд. – Прости. Надеюсь, ты не сердишься.

– Сержусь? На что же мне сердиться?

– Надеюсь, ты не думаешь, что я слишком тороплюсь.

– Вовсе нет. Потому что я чувствую то же самое.

Его сердце раздувалось от счастья. Казалось, оно сейчас вырвется из груди и от радости запрыгает и затанцует. Он чувствовал себя бесстрашным, всемогущим.

– Жизель, – произнес Эрнст серьезным тоном, – ты могла бы обдумать мое предложение о женитьбе? Не знаю, захочешь ли ты переехать в Польшу, но я был бы счастлив, если бы ты согласилась. У меня там хорошая работа. Я зарабатываю много денег и обеспечу тебе отличную жизнь. Я буду очень хорошо с тобой обращаться. Клянусь. А если ты не захочешь в Польшу, я уволюсь и приеду в Германию. Да хоть во Францию! Куда угодно, по твоему желанию.

– Точно не во Францию, – выпалила она. Потом слегка вздрогнула, сама себе не веря. – Ты правда предлагаешь мне стать твоей женой? – спросила Жизель. Не могу поверить, что это сработало. Не могу поверить, что мой план осуществился. Он хочет жениться на мне. Дни моей бедности закончены. Но я не должна спешить. Не должна хвататься за его предложение, чтобы он не передумал. Надо сделать вид, что я сомневаюсь. Заставить его ждать, что я решу.

– Да, – ответил он, чувствуя, как потеют ладони. – Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Она поколебалась мгновение, сделала глубокий вдох, потом сказала:

– Честно говоря, я не знаю. Мне надо все обдумать.

– Через пару дней я должен вернуться в Польшу, – сказал он. – Может, мне лучше сообщить доктору Менгеле, что я решил уволиться и остаться в Германии? Так мы сможем продолжать видеться, и у тебя будет время решить.

– О нет! Не увольняйся. Не надо, – она помолчала, потом решительно произнесла: – Я поеду в Польшу.

– Ты выйдешь за меня? – дрожащим голосом спросил Эрнст.

– Да, – кивнула Жизель, – выйду.

Зачем заставлять его ждать. В этом нет нужды. Он и без того в восторге. Знаю, он хочет сегодня заняться со мной любовью. Но я ему не позволю. Потомлю его еще, чтобы он с ума сходил от страсти ко мне. А потом предложу пожениться в ратуше завтра утром. Скажу ему, что, если мы поженимся как можно скорее, я смогу уехать с ним в Польшу.

– Правда? Ты правда согласна?

Она снова кивнула.

Он вскочил и шагнул к ней. Привлек к себе, заключил в объятия и поцеловал.

– Жизель, ты будешь моей женой?

– Да, – подтвердила она. Потом, поколебавшись секунду, добавила: – Почему бы нам не пойти в ратушу и не пожениться утром?

– Утром? Завтра утром? – жадно спросил он.

– Да, завтра утром.

– Отлично! Так мы и поступим, – сказал Эрнст. Сильно покраснев, он обратился к ней: – Может, ты согласишься провести эту ночь со мной в отеле? Сегодняшнюю ночь…

Он чувствовал себя окрыленным, уверенным. Живым.

Она коснулась его щеки.

– Нет, мы не должны. Это плохая примета – спать вместе в ночь перед свадьбой. Я вернусь к себе и соберу вещи. А утром мы встретимся в ратуше.

– Хорошо, – сказал он. – Ты сделала меня таким счастливым!

Жизель улыбнулась.

– Ты тоже сделал меня счастливой.

Она вернулась к себе и упаковала маленький чемоданчик, который привезла из материного дома в Марселе. Все ее пожитки помещались в нем. Но, собираясь, она улыбалась, потому что знала: вскоре у нее будет все, о чем она мечтала: красивая одежда, уютный дом и обеспеченное будущее.

Жизель была так возбуждена, что до утра не могла уснуть. Она жалела, что Эрнст не особо ее привлекает, но напоминала себе, что он – ее пропуск в лучшую жизнь, жизнь ее мечты. Эрнст очень добрый, щедрый и великодушный. Этого должно быть достаточно, – думала она, но все равно в восемнадцать лет ей трудно было согласиться на брак без взаимной страсти. Сопротивление поднималось