Читать книгу - "Тени черного леса - Алексей Щербаков"

Сергей поднялся, поглядел, на что он упал… Мешок разорвался — из него сыпались самые обыкновенные мирные макароны. Он поднял автомат — да, теперь это уже не оружие. Одна из пуль Барона превратила «ППШ» в никому не нужную железку.

Надо выбираться. Мельников огляделся. Стены были бетонные, гладкие, но если навалить побольше мешков… Вдруг он заметил, что возле противоположной стены, рядом с ведущим куда-то проходом, в котором не было света, тянется вверх рядом с мостом что-то вроде трубы. По ней выбраться будет проще.

Он уже собрался начать подъем, как вдруг там, в темном проходе, услышал шаги. Шли двое.

— Мы правильно идем? — спросил кто-то по-немецки.

— Там хоть что-то светится. Надо разобраться. Я устал бродить по этим чертовым коридорам.

Мысль снова заработала. Так, если у них автоматы… Нет, взять кого-то живым сложно. Хотя…

Сергей достал пистолет и взял его в левую руку. Он неплохо стрелял с обеих. Правой рукой Мельников достал из голенища финку и присел слева от двери. Обычно человек начинает стрелять веером справа налево. Поэтому у него будет в запасе лишняя секунда. Почти сразу показался первый из тех, кто шел по коридору. Сергей снизу ударил его ножом в подвздошье, и прикрываясь им, пока он не упал, стал стрелять в полутьму, где смутно виделся второй силуэт… Раздалась автоматная очередь — но она явно шла мимо. Зато Мельников явно задел второго. Послышался звук падающего тела.

А откуда-то издали снова стреляли… Сергей решил рискнуть — подхватив автомат, оказавшийся немецким «MG-38», двинулся вперед. Он прошел недолго, пока не услышал в одном из боковых коридоров какой-то короткий шум. Мельников двинулся туда — и тут одна его рука уперлась в рубильник. Память тут же подкинула зафиксированную картинку — такой же был там, где случайно убитый включил свет. Сергей рванул выключатель — и в коридоре вспыхнуло все то же зеленоватое освещение. Только оно еще и мигало.

Мельников увидел, что стоит посредине длинного коридора, который, похоже, упирался в тупик. В конце его виднелась металлическая лестница, похожая на ту, по которой они пришли в подземный госпиталь. Только здесь из шахты, в которую эта лестница уходила, слабо брезжил дневной свет.

Но все это он разглядел в подробностях позже, а сначала заметил, что какая-то тень метнулась за угол. Нет, это был не угол, а небольшой выступ, или ниша, или что-то еще вроде этого. То есть выход был лишь один — наверх. Сергею укрыться было некуда, он нажал на гашетку, но сегодня был явно не его день. В немецкой машинке перекосило патрон.

Вот уж… Это было главной бедой немецких автоматов. У них слишком слабая пружина в рожке, которая подает патроны. А потому, если в снаряженном виде оружие не стреляет пару дней — а потом его не проверить, — часто бывает перекос. Вот тот идиот, который теперь валялся мертвым, явно не проверил…

— Эй, товарищ русский чекист, не стоит стрелять. У меня в руках граната без чеки. Если она рванет, похоронят обоих, — раздался из-за укрытия спокойный, слегка насмешливый голос. Неизвестный говорил на русском — очень чисто и правильно.

Мельников обернулся. Тот, в конце коридора, был прав. До угла Сергей добежать не успеет.

— Я выхожу на свет — убедись, что я не вру, — продолжал невидимый собеседник.

Сперва вылетел пистолет, который шлепнулся на бетон, потом показался человек. Это был тот самый, кто недавно чуть не угробил Сергея. Теперь было видно — человек был одет в расстегнутый кожаный реглан, под которым виднелась польская офицерская форма. В правой руке он держал зажатую в кулаке «лимонку».

— Я думаю, нам имеет смысл договориться. Я уйду наверх. Захочешь меня пристрелить, оба сдохнем. Лучше расстанемся. Вы все равно этот кон выиграли. Карту вы если не нашли, то найдете. Я вас знаю и уважаю как достойных противников. Вы — ребята упорные, весь этот поганый госпиталь переберете, но все равно отыщете. Так вот, зачем тебе помирать, убив еще одного нациста? Да я и не нацист… Я против вас ничего не имею, просто так сложилось. Родись я в России, я бы был твоим коллегой. Тем более, вы выбили у меня из рук оружие…

А ведь он прав, подумал Мельников. Пытаться достать пистолет — Барон успеет кинуть гранату. И главное — у немца есть хоть какое-то укрытие, а у Мельникова не было ничего. Он отскочит за угол — и, может быть, даже уцелеет. Впрочем, Мельникову уже приходилось вести подобные переговоры с врагом. Как-то в Белоруссии во время карательной операции немцы тоже предложили группе, которая прикрывала отход отряда, разойтись мирно. Там была такая ситуация, что в случае схватки никто не смог бы уйти живым — ни партизаны, ни немцы. И они разошлись.

— Ладно, уходи, — наконец, сказал он.

Барон, держа в одной руке гранату, схватился другой за лестницу и с невероятной быстротой полез наверх. А Мельников метнулся назад. Он запоздало сообразил, что, выбравшись, Шварцхельм может кинуть гранату в шахту. Но этого не произошло. Вскоре наверху раздался взрыв, а потом еще один, гораздо более мощный — и вслед за ним отчаянный крик, полный предсмертного ужаса и жуткий грохот…

Сзади послышался топот. Это явно были свои.

— Эй, ребята, меня не пристрелите! — заорал Мельников.

Появилась фигура одного из саперов.

— Лейтенант, это ты? Что тут произошло?

— Потом! Вперед!

Они бросились к лестнице, и Сергей выбрался наверх. Он увидел, что находится возле набережной, прямо напротив собора. В двух шагах от люка виднелась дымящаяся груда кирпичей, от которой поднимался столб пыли. Она явно обрушилась минуту назад. Все было ясно. Шварцхельм попытался избавиться от гранаты — и кинул ее куда-то в сторону. И неудачно — сдетонировала какая-то неразорвавшаяся мина — или просто ближайшая стена держалась на соплях после всех обстрелов, бомбежек и боев. В общем, стена рухнула. Гауптштурмфюреру не повезло, он оказался как раз под ней. Мельников спустился обратно.

Внизу находился Еляков.

— Все, товарищ капитан. Шварцхельм, судя по всему, отбегался.

— Оно и к лучшему. Да мне почему-то кажется, что этот тип живым бы все равно не дался. К тому же одного мы все-таки взяли. Его Копелян с одним из саперов потащил к исходной точке. Жаль, я не знал, что тут есть выход, вылезли бы все тут. Впрочем, все равно место встречи — там, в госпитале…

Они прошли по каким-то коридорам, поднялись по наклонной железной лестнице, прошли уже знакомый балкон — и вскоре снова оказались в подземном госпитале. Все уже были в сборе. Копелян держал на мушке понурого немца средних лет, имевшего далеко не бравый вид. Как по дороге пояснил капитан, он, по сути, сдался сам. Когда началась стрельба, особого желания бегать не высказывал. Схоронился в какой-то дырке, отстал от своих — а потом с поднятыми руками вышел на наших саперов. Что же касается Свойкина, то у него оказалось перевязано плечо.

— Задело?

— Ерунда, в руку, навылет. Кость цела. Но мать их всех! Какая чертовщина творится под этим поганым Кенигсбергом!