Читать книгу - "Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США - Джоан Э. Кэшин"

приятелей на побережье Южной Каролины немало часов. Другой обитатель этого штата, плантатор Томас Чаплин, тоже любил природу и приносил к семейному столу с рыбалки окуней, кейпкодского карася и речного горбыля[41].

Большинство белых южан охотно делились пищей с близкими и друзьями. Мужчины дарили друг другу рыбу, инжир и другие продукты для общего стола, пусть иногда это было связано с материальными затруднениями. С. Р. Эгглстон из Ричмонда отправил своим родственникам в округ Клейборн, Виргиния, бочонок муки, бочонок сельди и связку фруктовых саженцев. Женщины также обменивались съедобными подарками, вручая кофе за яйца. Подруги тоже проявляли щедрость. Кезайя Бривард, хозяйка плантации из Южной Каролины, испекла для свадьбы своей соседки особый бисквитный торт, несмотря на то что жених той пришелся ей не по нраву[42].

Типичными блюдами местной кухни были, например, кукурузная каша и кукурузный хлеб – традиционная еда коренных жителей Америки, память об эпохе колонизации. Иногда на кухне использовались старинные приспособления. У хозяйки плантации Марты Мейни из Миссисипи имелась ступка для перетирания кукурузных зерен. В некоторых районах сохранились европейские традиции. Так, жители Луизианы готовили «говядину по-французски»: для этого мясо резали полосками, подвяливали, тушили над дымным огнем и разбирали на волокна. Некоторые кулинарные хитрости белые жители региона заимствовали у черных – например, рис на юге Каролины готовили по африканскому рецепту, который попал в Америку через Карибское море[43].

Белые южане были большими любителями мяса. Они ели и другую белковую пищу, включая морепродукты и пресноводную рыбу, но мясо любили больше всего. Как отмечает родившаяся в Англии хозяйка плантации Фрэнсис Кембл, с ростом благосостояния обычно росло количество и разнообразие потребляемого мяса. Она упоминает, что ела утятину, гусятину, индюшатину и дичь. В рационах прослеживалось классовое разделение. Самым престижным мясом долго считалась говядина, отчасти потому, что для выпаса крупного рогатого скота требуются большие пастбища, поэтому это мясо чаще встречалось на столе у плантатора. Фермеры предпочитали свинину, основу рациона у рабочего класса: выращивать свиней было проще и дешевле[44].

Хлеб был поистине «насущным», и эксплуатация мельниц на Старом Юге одновременно служила проявлением и закреплением этики коммунализма. Осенью большинство южан отправлялись на местную мельницу смолоть свою кукурузу или пшеницу. Для движения жерновов использовали мускульную силу животных – обычно мулов, безостановочно ходивших по кругу, – или воду из близлежащего ручья или рукава реки. На так называемых комбинированных мельницах перерабатывали кукурузу и древесину. Перед сменой продукта жернова чистили. Мельники были значимыми фигурами в жизни общины. Один из них, Уильям С. Блант из городка Момелл, Арканзас, брал в качестве вознаграждения одну восьмую кукурузы, которую приносили его клиенты, и продавал кукурузную крупу непосредственно населению. Он даже опубликовал в газете объявление, в котором благодарил своих покупателей[45].

По праздникам белые южане собирались на торжественные ужины, чтобы одновременно отпраздновать благоволение к ним судьбы и укрепить социальные связи. Это также характерно для многих сообществ на протяжении человеческой истории. Визит родственников становился поводом для роскошного обеда; когда встречались давние друзья, они могли последовать примеру техасца Брэнча Т. Арчера и выставить на стол мясо виргинской птицы, смитфилдовскую ветчину и виски. Южное застолье отличала обильность, а по праздникам еще и изысканная подача блюд. В доме одного флоридского плантатора к встрече Нового года на стол выставили маленькие пирожные, огромную чашу для пунша с серебряным ковшом и узорчатые бокалы для гостей[46].

Разумеется, некоторые южане не понаслышке знали, что такое голод. В окрестностях Мерфрисборо, Теннесси, в богатые дома порой стучались нищие и просили немного еды. Когда наступала зима, соседи иногда воровали друг у друга. Однако богачи не горели желанием делиться с бедняками, и наказание за кражу могло оказаться суровым. Когда плантатор Джон Деверо поймал юного Эндрю Джонсона за попыткой украсть немного фруктов, он приказал высечь его кнутом. Семьи, в которых постоянно не было еды, могли подвергнуться обвинению в бродяжничестве, однако предполагалось, что родственники и соседи должны помогать неимущим, и большинство южан так и поступали[47].

Древесина

К лесам южане относились так же, как и к еде – они полагали, что древесины хватит на всех и что леса – это общее имущество. На Юге росли деревья разных пород: хвойные и лиственные, твердые и мягкие. Растительность варьировалась в зависимости от географических зон. На песчаных почвах у побережья росли смешанные леса с преобладанием пород деревьев с твердой древесиной, таких как дуб, а на красных глинах Пидмонта – хвойные. В начале XVII века, когда на Юге появились первые англо-американцы, регион был густо покрыт лесами. В следующие столетия ситуация не очень изменилась. К эпохе Гражданской войны здесь сохранялись просторные тихие рощи, маленькие живописные рощицы, здесь и там поднимались к небу высокие старые деревья. В 1830-е годы еще стоял дуб, посаженный в XVIII веке Джеймсом Оглторпом, основателем колонии Джорджия. Большинство белых южан считали лес бесконечно возобновляемым ресурсом, где каждый может набрать достаточно топлива. Плантатор Джеймс Эвиретт называл леса «неистощимыми»[48].

Большинство южан полагали, что без леса пейзаж не может быть красивым. Существовала сложная культура лесоводства, основанная на знании лесного хозяйства и личных предпочтениях отдельного человека. Мальчики знакомились с древесиной с детства. Роберт Джонс, двенадцатилетний сын виргинского плантатора, поразил своего наставника отличным знанием древесных пород, их характеристик и финансовой ценности. Во взрослой жизни мужчины советовали друг другу, какие деревья лучше сажать и где. Иногда у них даже были любимые породы. Один фермер из Южной Каролины сажал на своих землях кедровые сосны и отказывался срубать сосновую поросль даже на хлопковых полях. Женщины ухаживали за садами и огородами и также обладали обширными знаниями о деревьях, растениях, кустарниках и цветах[49].

Дерево считалось крайне ценным ресурсом, потому что на ферме у него находилось множество применений: из дерева строили дома, амбары, конюшни, бары, склады, делали плуги и маслобойки, вырезали мебель. В каждом доме древесина использовалась как топливо. Многие белые мужчины разделяли точку зрения Джона Ч. Кука, полагая, что для существования фермы требуются акры леса, так что большинство плантаторов и фермеров покупали землю, хотя бы частично поросшую таким лесом. Каждый год они не только вырубали деревья, но и высаживали новые, для использования их в будущем. Джон Дж. Фроубл высадил на своей виргинской плантации орешник гикори – на случай, если когда-нибудь наступят тяжелые времена и его потомкам будет нечего есть[50].

Значительная часть древесины шла на строительство изгородей – необходимого элемента фермерского хозяйства. Изгороди обозначали границу между владениями и защищали посевы от скота. На довоенном Юге часто сооружали изгородь-зигзаг, которую называли также «изгородь-червячок», или виргинская изгородь. Для этого жерди соединяли по шесть-десять штук с помощью вертикального шеста. Так получалась одна секция. Лучшие изгороди получались из влагоустойчивых, не склонных к гниению сортов древесины – таких, как длиннохвойная сосна, кипарис, кедровая сосна или белый дуб. Рекомендовалось делать изгородь зимой, когда в древесине меньше сока. На четыре мили изгороди требовалось не меньше 26 тысяч жердей, однако сооружать ее, как и смещать при необходимости, было легко. Служила такая изгородь не меньше тридцати лет. Считалось, что поддерживать изгороди в хорошем состоянии – это часть добрососедского поведения[51].

Рубка деревьев была