Читать книгу - "Кольцо великого магистра - Константин Бадигин"

Князь Дмитрий, большой и грузный, сидел под образами в просторной гридне, пропахшей смолой. Янтарные капли обильно сочились из свежих еловых бревен. Дом ставили в прошлом году, после ухода из Москвы Тохтамышевых полчищ.

Перед князем на столе, покрытом красным сукном, стояла запотевшая серебряная чаша с холодным квасом.

В гридне было жарко. С вечера Москву прихватило морозцем, и княжеские истопники постарались, натопили печи. А под утро на дворе потеплело, будто снова вернулось лето.

Князь расстегнул ворот просторной холщовой рубахи, сопел и отдувался. После Куликовской битвы он еще больше пополнел. Но не от здоровья шло дородство, а от сердечной хвори.

Тяжел стал князь, но по-прежнему ходил быстро и поворачивался круто.

Рядом с князем сидел окольничий боярин Федор Андреевич Кобыла, ведавший посольскими делами. Родом он был прусс, прадед его, Камбила Дивонович, владел обширными землями в Самбии и Земландии. Но пришли немецкие рыцари, и Камбила Дивонович после многих кровавых боев покинул свою землю и выехал на Русь, к великому князю Александру Невскому. На Руси имя Камбила переиначили на свой лад и стали прозывать его Кобылой.

Боярин Федор Андреевич служил верой и правдой, Дмитрий любил его за светлый ум, за твердость и прямое слово.

Заметив, что князь мучается от жары, боярин распахнул окно. Ветер вдохнул в горницу густой запах хвойного леса. Где-то близко пропел горластый петух и кудахтали куры.

— Спасибо, Федор Андреевич, — сказал великий князь, — ты всегда вперед меня успеваешь.

Дмитрий посмотрел на зеленевшие вокруг Москвы еловые леса, на синее небо, на темные воды реки, на людей, толпившихся на торгу, и задумался. Мысли князя уплывали в орду, к сыну Василию. В прошлом году Василий повез большую дань хану — восемь тысяч серебряных рублей, — а Тохтамыш оставил его заложником в орде.

Тяжело, беспокойно на душе у Дмитрия. Несмотря на свои совсем не старые годы, он часто стал задумываться о смерти, скрывал даже от близких свое больное, ослабевшее сердце. Пусть все думают, что князь здоров и проживет еще долгие годы…

По ночам, пересиливая тупую боль в груди, князь Дмитрий думал о русской земле. Все ли он сделал, может ли спокойно умереть?

Часто он видел свою смерть, себя — лежащим под иконами, видел, как с плачем припадает к его ногам верная Авдотьюшка, а дети жмутся в углу и пугливо смотрят на неподвижное отцовское тело.

И тут же приходила мысль: «Что станет за моей смертью? Что сделает рязанский князь Олег, тверской князь Александр, как поведут себя литовец Ягайла, татарский хан и немецкие рыцари?» Московский князь старался заглянуть вдаль, постичь, что таится в тумане будущего.

«Разве я жил? — думал князь. — Я всю жизнь ждал. И все же дождался своего часа — разбил татарского хана, заклятого врага. Я могу умереть спокойно, — утешал он себя. — Но сколько осталось дел!» Хотелось еще многое свершить, облегчить первые шаги своему наследнику. Только бы не ошибиться! Неверный шаг может погубить все, отбросить назад.

После Куликовской битвы московский князь стал подумывать о Малой Руси, находящейся под Литвой. Надо избавить всю русскую землю от плена и разорения…

В прошлом году от полоцкого князя Андрея Горбатого в Москву прискакал боярин Федор Тризна и предложил выступить вместе против литовца Ягайлы.