Читать книгу - "Воскресший гарнизон - Богдан Сушинский"

— Но целью все же был тот «лисий лаз», который находится на острове?

— Очевидный факт. Замаскированный где-то под валуном. Э-э! — вдруг всполошился диверсант. — Если майор Чеславский ваш агент, то почему бы вам у него не спросить?

Штубер вынужден был признать, что заврался, а посему вопрос диверсанта выглядит вполне закономерным. Чеславский своих не предавал, барон всего лишь наговаривал на него, но что поделаешь, разведывательно-диверсионный покер пока что не завершен, так что время от времени приходится блефовать.

— Должен признаться, что на самом деле майор в очень тяжелом состоянии, — предался Штубер очередному блефу. — Он без сознания и вряд ли наш лагерный костоправ способен выходить его.

— Тем более, поляка, — искривил губы в злой ухмылке русский.

И барон подумал, что, очевидно, даже во время рейда командир русских диверсантов не мог скрыть своего недоверия и презрения к Каролю. Как, впрочем, и ко всем остальным полякам из отряда, который помогал ему.

— К тому же мы ему тоже не очень-то доверяем, поскольку известно, что служит-то он в основном своему польскому правительству в изгнании, которое так же враждебно по отношению к рейху, как и по отношению к Советскому Союзу. Так что в данном случае мы с вами, лейтенант, ситуационные союзники. Кстати, насколько я понимаю, отряд, который вас сопровождал, принадлежит к Армии Людовой, то есть той, чьи полки сражаются против нас вместе с Красной Армией?

— Очевидный факт. Хотя какое там «сражаются», — вновь горестно улыбнулся Корнеев. — А как только мы добудем для них Польшу, тут же и предадут нас.

— В чем можете не сомневаться.

Произнеся это, Штубер вопросительно взглянул на стоявшего у изголовья пленника, словно архангел Михаил, фельдфебеля Зебольда. Тот вполне по-русски поднял вверх большой палец. Он всегда считал Штубера непревзойденным мастером допроса, но сегодня тот превзошел самого себя. Не понадобились ни угрозы, ни мордобой: все красиво, аккуратно, а главное, аристократично.

— Вы что, из русских, из белогвардейцев? — нарушил молчание теперь уже сам диверсант. — Или, скорее, из наших, русских немцев, как генерал Врангель?

— Увы, лейтенант, из самых обычных фрицев, — расплылся в ироничной улыбке Штубер. — Да еще и из классовых врагов, из баронов. Как и Врангель.

— Неужели в разведке так хорошо языку научили? Калякаете почти без акцента.

Выражение «калякаете» барон слышал впервые, но значение его понял. Множество слов, которые он запомнил, пребывая на Подолии, как оказалось, к русскому языку никакого отношения не имели. Со временем обнаруживалось, что происходили они из украинского, молдавского или польского языков, а то и просто были какими-то местными, диалектными.

— Коллеги мы с вами, лейтенант. С начала войны — в диверсионной службе, в основном в Украине, на Подолии. Считай, с Могилёвско-Ямпольского укрепрайона начинал, с самого Днестра. Не приходилось в тех краях воевать?

— Не приходилось, очевидный факт.

— В таком случае, не будем предаваться грустным воспоминаниям. Позволю себе заметить, что рана у вас не настолько тяжелая, как у майора-поляка, поэтому даже наш костоправ сумеет поставить вас на ноги. При условии, что вы сейчас же пишете расписку о согласии сотрудничать с СД. В качестве обычного пленного вы нам не нужны. Не то время, чтобы возиться с вами, да к тому же, с раненым.

— Очевидный факт, — и на сей раз признал его правоту лейтенант. Однако с ответом не торопился. Это были его... минуты. И Штубер прекрасно понимал это.

— Только ты с ответом, лейтенант, не тяни, — по-русски предупредил его Зебольд. — У нас тут разговоры короткие и сугубо мужские: да так да, а нет, так вольному... могила.

— Фельдфебель Зебольд, — не преминул представить его Штубер. — Уже даже не по кличке, а по сути — Вечный Фельдфебель. Как вы могли убедиться, он у нас великий утешитель. Любит, а главное, умеет человек утешить всяк страждущего.

Раненый поморщился от боли, попытался приподняться, чтобы сменить позу и таким образом как-то пригасить боль. Наблюдая за ним, барон и сам поморщился, словно часть боли передалась ему, но в то же время отметил про себя, что держится лейтенант неплохо. Во всех отношениях — рассудительно, без коммунистического фанатизма, без угроз и проклятий в адрес «бесноватого фюрера».

— Очевидный факт, — сквозь стон произнес Корнеев. — Кстати, эти двое горилл, которые набросились на нас на острове, уж не из зомби ли они?

— Кто здесь кого допрашивает?! — возмутился Зебольд. — Может, тебе еще и схему подземелий предоставить?

— Не кипишись, фельдфебель, я ведь просто так, из интереса.

— Самые что ни на есть, — спокойно воспринял его интерес Штубер. — Значит, вас посылали для того, чтобы разведать, создаем ли мы здесь зомби?

— И для этого — тоже. Хотя никто ни в штабе, на в разведке так толком и не мог понять, что за диковинка такая — эти ваши зомби.

— Ну, в деле вы их уже видели.

— Очевидный факт.

— А самое точное определение дал им все тот же Вечный Фельдфебель, который называет их «нелюдями».

Зебольд хорошо помнил, что первым этот термин запустил сам Штубер, но уже привык к тому, что во время допросов и разговоров, причем даже во время бесед с начальством, барон привык ссылаться и все валить на своего адъютанта и телохранителя. Поначалу Зебольд пытался опровергать его ссылки и даже возмущаться, но всякий раз Штубер лишь разводил руками: «Смиритесь, мой верный фельдфебель, вещал архиерейским голосом, — ибо такова ваша доля!». И, судя по всему, был прав.

— Нелюди, значит, — молвил пленный. — Это мало что объясняет...

— Если честно, нас в эти тайны тоже не посвящают. Там какие-то колдуны африканские колдуют, зельем магическим солдат отпаивают, словом, дела темные.

— Поначалу их вроде бы умерщвляют, а затем воскрешают? Неужели такое может быть?

— Тоже поначалу не верилось. Но, оказывается, может...

— Значит, пленных наших умерщвляете?

— Эти двое, которые повязали вас на острове, были славянами?

— Не похоже.

— Они были тибетцами. Их тут у нас сотни. Но с Тибетом, как вы знаете, мы не воюем.

— Хотите сказать, что это добровольцы? — крайне удивился Корнеев.

— Вскоре прибудет еще одна партия. Утверждают, что около тысячи бойцов. Считай, целый полк. Но есть и какое-то количество славян: русских, сербов, хорватов, поляков. Германцы тоже имеются. Словом, всякой твари по паре.

* * *

Зебольд нервно передернул плечами. Он опять задался вопросом: «И все же... Кто тут кого допрашивает? И вообще, почему Штубер возится с этим диверсантом?». Сдержало фельдфебеля только то, что он знал: зря терять время штурмбанфюрер не станет. Другое дело, что замысел его пока что не понятен.