Читать книгу - "Форпост - Григорий Солонец"

1. Помолвленные Афганистаном

Когда же она приметила солдатика своего? Не в тот ли майский вечер, когда у нее все валилось из рук от испорченного с утра начальником столовой прапорщиком Квасовым настроения? Что называется, на ровном месте повздорили. Ему, видите ли, захотелось в народный контроль поиграть. Начал он продукты перед закладкой в котел взвешивать. Где-то между складом и солдатской столовой «потерялись» два килограмма мяса, а она, повар, отвечай. Нет уж, дудки. Так и сказала Квасову: составляйте акт, проводите расследование, но бездоказательно подозревать ее в воровстве никому не позволит. Не наивная девочка уже, чтобы всякий «прапор» на пушку брал, лапшу на уши вешал.

На том разговор и закончился, а обида в душе осталась. Если бы и вправду она бессовестно обирала солдатские пайки, то не так горько было бы слышать в свой адрес беспочвенные обвинения. Ну да бог с ним, с этим Квасовым, честность которого не мешало бы хорошенько проверить. Правда, это прокурорское, а не поварское дело.

Разведрота полка опоздала на ужин на полтора часа. Причина уважительная: парни только вернулись с боевого задания. Это было видно по уставшим, напряженным лицам. Ни на одном Ольга Алексеевна Рязанцева не увидела улыбки. Без лишних расспросов догадалась: в горах были потери.

Никогда не жалела той же гречки или макарон с тушенкой положить в солдатские тарелки побольше. А в этот раз особенно старалась досыта накормить каждого разведчика. По возрасту они ей, 32-летней женщине, годились в младшие братья или племянники. Поэтому и относилась к ним почти по-родственному. А в разведчиках и вовсе души не чаяла. Славные, настоящие ребята, по краю пропасти ходящие. И никто не знает, что их ждет завтра. Эта расхожая, с философским оттенком фраза в Афганистане приобрела слишком буквальный, даже зловещий смысл. Разве думали вчера трое погибших парней-разведчиков, что сегодняшний ужин станет для сослуживцев поминками по ним?

Голубоглазый худощавый солдатик стеснительно попросил добавки, и она с удовольствием положила ее в алюминиевую тарелку, пожелав приятного аппетита. А через пару дней Ольга Алексеевна вдруг увидела симпатичного парнишку с солидным синяком под глазом.

— Ой, кто это тебя так?! — непроизвольно вырвалось у нее из груди. По-женски ей было очень жаль этого солдатика, Василия Гвоздева, которого она называла не иначе как Василек.

Он морщился то ли от такого вольного обращения, то ли от боли, но, как и подобает разведчику, мужественно терпел. Сделав холодный компресс, Ольга Алексеевна велела ему вечером зайти к ней в общежитие за специальным кремом. А сама направилась к командиру роты старшему лейтенанту Дмитрию Захарову, которого немного знала. Поэтому без обиняков пошла в атаку прямо с порога:

— Что это у вас, товарищ командир, творится: свои своих избивают. Непорядок.

Молодой офицер, не ожидавший такого напора от женщины-повара, малость опешил. Фингал под глазом у подчиненного офицер заметил еще на утреннем построении, но рядовой Гвоздев заверил ротного в том, что это он сам в темноте нечаянно споткнулся и стукнулся о дверной косяк. Еще пошутил: до свадьбы, мол, заживет.

— И вы поверили этой сказочке? — наигранно возмутилась Рязанцева.

— Я привык доверять своим солдатам, — прозвучало несколько высокопарно, а потому не очень искренне.

Захарову не нравился разговор. Получалось, что он оправдывается, и перед кем — гражданским поваром. Подумаешь, выяснили отношения два его подчиненных. Обычное дело в мужском коллективе. А Гвоздев наверняка сам напросился на чей-то кулак: ершистый паренек, слишком какой-то правильный. Когда однажды после отбоя сержант заставил его почистить обувь, тот проявил принципиальность: мол, по уставу в это время положено отдыхать. Да и на боевых выходах Гвоздев был незаметен, будто в тени находился. Не сачковал, не трусил, но и на рожон не лез, весьма осмотрительно действовал. Осторожность, рациональность, конечно, приветствуются, но разведчику, считал офицер, должна быть свойственна еще и лихая удаль, дерзость, непредсказуемость. Слабовата у Гвоздева и физуха: в горах, бывало, выбивался из последних сил, едва успевая за ротой. Случалось, получал под зад пендаля от сослуживцев — неизбежное «стимулирование», на которое не принято обижаться. Скорее для вида, чтобы быстрее закончить неприятный разговор, пообещал старший лейтенант Захаров провести дополнительное расследование. И уже через пять минут после того, как ушла Рязанцева, забыл об этом.

А спустя сутки офицер стоял навытяжку в кабинете командира дивизии. Возмущению генерала не было предела. В гневе он был похож на разъяренного тигра.