Читать книгу - "Сашка Вагнер. Вера. Отвага. Честь - Олег Юрьевич Рой"

подумал, уж не с «Белого лебедя» ли прибыл к нам Вик? Потихоньку прислушивался к тем разговорам, что вели ребята в часы досуга. Пермский край был ему знаком, а ещё однажды он как-то намекнул, что даже смерть лучше одиночки, если знаешь, что никто никогда тебя не навестит. По какому поводу Вик так разоткровенничался, я уже не помню, да и не важно.

Многие из нас хлебнули этого, многие, но не все. Я и сам здесь оказался прямиком из-за колючей проволоки. Так уж вышло — «крытка» за мной полжизни гонялась, думал было, что ушёл я от неё, а поди ж ты, догнала. Хотя досидел я своё, почитай, до звонка, чуть больше полугода оставалось, но…

От нас никто ничего не скрывал. Нанимали нас сюда не поварами. В ЧВК «Вагнер» на воле очередь добровольцев стоит. Условия здесь отличные, деньги платят — будь здоров, а охочих повоевать всегда найдётся. Идут ребята головастые — специалисты по связи, по РЭБ; идут пилоты, многие из которых сбивали самолёты противника чуть ли не во Вьетнаме (комэск наших «грачей» недаром носит позывной Ли Сицын). Нам прямо сказали: «Братва, мы берём вас на убой. Три из четырёх, что вы до конца контракта не доживёте. Зато умрёте как люди, а не как быдло под шконкой».

Зэк ведь тоже зэку рознь. Есть фраера расписные, для кого тюрьма — мать родная; им такие расклады не нужны, они не верят, не боятся, не просят. А есть те, кто на нары приплыл хоть за дело, да не по совести. Не все из них, конечно, нанимаются — некоторые предпочитают досидеть да живыми остаться. А у других жжёт внутри, поскольку тюрьма им совсем чужая и весь блатной мир, в котором тебя либо ломают, либо ты сам начинаешь ломать, для них как ад при жизни. Вот я из таких.

Контракт я сразу подписал, и его моментально одобрили. И на то есть свои причины. Служил я в Афгане, а после этого участвовал в проекте, отдалённо напоминающем нынешние ЧВК, только тогда и слова такого ещё не было. Сам пошёл, и, что меня даже самого удивило, оба моих сокамерника тоже. Ильича уже нет — почти сразу нарвался на пулемёт во время атаки, а Борзой со мной. Интересный парень — ему сейчас тридцать два, а волю он последний раз видел двадцать семь лет назад — с малолетки переведён на общий. Хотя не так, два раза выходил, да недолго ему воля улыбалась. Первый раз полтора месяца погулял, второй — вообще десять дней.

Почему? Думаете, он зверь какой? Да нет. Просто воля для него — как для меня, скажем, Луна. Попади я на Луну, я бы тоже не знал, что делать, что можно, что нет. Парень привык жить по понятиям, а его, едва срок вышел, за шкирятник и на улицу, в казённом шмоте за пять сотенных рублей. Крутись, как хочешь, живи, как знаешь, а как крутиться, если ты один на белом свете, как перст?

Вот и влетел Борзой по полной. Первый раз — на стреме стоял, хотя какой там гоп-стоп? Дело было в пятницу; шёл парнишка по улице, голодный, без гроша, а тут навстречу тело пьяное из дорогого кабака выходит. Миша ему… он по паспорту Борзов Михаил Сергеевич, если что, говорит культурно: одолжи, земляк, рублей сто (тогда сотка ещё деньгами была), а тот его оттолкнул, да так, что Борзой на землю присел. Вот дебил! Он хоть бы на татухи Мишкины посмотрел, у того ж вся биография выбита: на пальцах — перстень с черно-белой пиковой мастью, разбитой линией по диагонали, восемнадцать лет встретил за решёткой; «черный квадрат» — отсидел от звонка до звонка; собор с тремя куполами — три ходки… ну, то есть этого у него ещё тогда не было, потом появился. Дальше «север» — знак заполярных ИТУ, олень с солнышком… мало этого — кинжал, пробивший погон, насильственное преступление против сотрудника полиции.

Если не знать историю Борзого, бог весть что нафантазировать можно. А дело самое простое — мать пацана вышла замуж за участкового; вышла «с прицепом», третьим браком, с двумя детьми на руках — Мишкой и его старшей сестрой. Мишка раз домой со школы вернулся, слышит, а из родительской спальни шум какой-то раздаётся… неправильный. Он туда, а там отчим с сестрой его Наташкой, девчонка вырывается, а этот гад за волосы её держит и ширинку расстёгивает на брюках. Ну, Борзой отвёртку схватил и выродку промеж лопаток засадил, да как-то не особо удачно — убить не убил, а ниже пояса парализовало. Мишка и сам испугался, на улицу выскочил, весь в крови… короче, отправил его отчим на малолетку, а сестра всё равно через год с небольшим с собой покончила.

Так вот, в тот раз Мишка и не хотел ничего, но, когда упал на землю, разозлился, вскочил, схватил «лебедя» за шкирку да головой об лобовое стекло машины, стоявшей у тротуара. Да не учёл, что всё под камерой произошло. Привет, вторая ходка.

А с третьей вообще странно получилось: опять чужой город, опять в кармане казённые копейки, попытка найти жильё хоть на первое время — и в каком-то занюханном хостеле что-то в Мишке не понравилось какому-то гостю с жарких югов. А Борзой уже второй раз отсидел, и злости в нём только прибавилось. Расшиб гастарбайтеру голову о радиатор отопления, ТТП с отягчающими…

Слыхал я, братцы, такую «философию»: дескать, есть в человеке «противоправное начало», ген преступника, что ли. Мол, если за «колючкой» очутился, то, выходит, от роду меченый, нормальный бы так не поступил, чтобы на статью нарваться. Ох, не хочется ругаться матом, а как тут без мата скажешь? Как по мне, надо таких философов… не буду говорить, что с ними делать, но что-то очень нехорошее.

Я уж не говорю, что многих, на самом деле очень многих за решетку отправляют в результате судебной ошибки. Был у меня такой знакомый, Афанасий. Не кличка, а имя, даром что молодой, чуть за возраст Христа. Посадили за убийство жены из ревности. Там из улик-то было: у парня алиби не оказалось, и других кандидатов не нарисовалось. Он клялся-божился, что жену любил, что даже не подозревал за ней такого, да и простил бы… Нет, дали восьмёрку, а прокурор вообще дюжину просил. Семь лет парень честно оттянул. Он за собой-то так-то не особо следил, да блатные его жалели. Убивался, видать, по жене своей