Читать книгу - "Однажды на Украине - Сергей Николаевич Прокопьев"

И воины Донского новенькие – броники, автоматы с пламегасителями, коллиматорами, как только что из магазина. Бои, штурмы, где каждый получит ранение, это потом, это завтра-послезавтра. А пока вот они герои! Рядом с Севастийцем Доза в очках, с бородой. Хлебнул за что-то лагерей, но это в прошлом, сейчас он здесь. За ним Кино – рослый, крепкий парняга, главный айтишник роты, оператор БПЛА. На голове кепка с надписью «Jumbo», джамбо – международное приветствие бойцов ЧВК, а ещё одно приветствие – рука, сжатая в кулак на уровне груди с оттопыренными мизинцем и большим пальцем. Чуть дальше в кадре машина, дверца багажника поднята, Каскад присел на его край, автомат держит так, чтобы скрыть отсутствие кисти левой руки. Рядом стоят Донской и Юган. Все парни без шлемов, ещё не на передовой.

На переднем плане Севастиец, бафф защитного цвета закрывает нижнюю часть лица, тёмные очки, броник, разгрузка. Произносит в камеру простые и трогающие душу слова. Начинает всепобедным возгласом «Христос Воскресе!». Затем обращается с благодарностью к нам, кто в тылу, говорит сердечное спасибо за помощь и главное, на этом делает акцент, – молитвенную. Она чувствуется не менее, а то и более гуманитарной. «Основная победа, – говорит русский витязь, – куётся вами в миру покаянием и исправлением. Мы держим границу, чтобы дьявол не обрушился на нашу землю. Молитесь, поститесь, делайте добрые дела. Это нам помогает». Не священник с крестом на груди говорит о молитве и посте, штурмовик с АК-74 в руках, которому завтра в бой.

С самим Севастийцем произойдёт маленькое чудо. Да какое маленькое! Снаряд разорвётся в двух шагах, а ему хоть бы что.

– Севастиец, – закричат братья по оружию, – тебя разве не зацепило?

Думали, в горячке не почувствовал. Такое случается.

– Нет.

– Не может быть, рядом ведь!

Стали смотреть, в бронике осколок, фляжка пробита, пулемёт зацепило, аптечку посекло… Везде осколки, и ни один – в живое. Ни царапины, ни кровинки!

– Жена молится, – только и скажет Севастиец и перекрестится. – Слава Богу за все.

Никто, кроме нас

Случилось это в ночь на Старый Новый год. Татьяна с Валентином встретили 2023-й, отпраздновали Рождество Христово, а там и Старый Новый год, неофициальный, но неизменно почитаемый праздник. Татьяна поднялась ночью, зашла в ванную и остолбенела – по зеркалу змеилась трещина. Она косо рассекала отражение лица, делила его на две половины. Заделанное в стену зеркало служило верой и правдой добрых два десятка лет. Татьяна с ходу обвинила мужа. Вечером, такой-сякой, разбил и побоялся сказать, отложил невесёлую инфу на утро. Сама не стала откладывать, вернувшись в спальню, толкнула Валентина в бок:

– Ты как умудрился зеркало разбить? И молчишь, как партизан. Муж оторвал голову, хриплым со сна голосом удивился:

– Какое?

– Ещё спрашивает! В ванной!

– Чё бы я разбивал. Ни сном, ни духом…

– Трещина от края до края…

Валентин встал, своими глазами убедился в случившемся.

– Откуда я знаю? – сказал жене, укладываясь в кровать. – Пришло время треснуть… В ванной повышенная влажность…

– Двадцать лет висело, ни трещинки, – проворчала Татьяна, – тут влажность, видите ли.

– Невелики деньги, – поставил точку в инциденте Валентин, – новое повесим.

– Жалко. Нравилось мне, – свою точку поставила Татьяна.

Днём случилась ещё одна напасть. Следует сказать, много лет тому назад, получив эту квартиру, первую зиму они мёрзли. Сколько ни жаловались в домоуправление – сын маленький, холодно – ничего не помогало. Трёхлетнему непоседливому Серёге на полу поиграть хочется, а чуть посидит, начинает носом швыркать. Валентин кардинально решил проблему температурного режима, взял и поставил чугунную батарею от стены до стены. Со временем дело с отоплением наладилось, поэтому зимой окно в комнате не закрывалось. Особенность квартиры разнюхали голуби, в холода усаживались на слив окна, грелись в тёплом воздушном потоке, который щедро лился из квартиры. Валентин не знал, как отвадить назойливых птах, ладно бы грелись, тут не жалко, они под это дело ещё и туалет устраивали, приходилось чистить слив от многочисленных меток. Птицы не обижались на негостеприимного хозяина квартиры, разлетались от его грозных окриков, но всякий раз снова возвращались – холод, как и голод, не тётка.

На следующий день после того, как Татьяна обнаружила треснутое зеркало, в квартиру залетел голубь. Как он ухитрился проникнуть в комнату, неизвестно – окно стояло на проветривании, щель совсем небольшая. Голубь сидел на подоконнике за тюлевой занавеской, когда зашла Татьяна. Она всполошилась, вдруг с птичьим гриппом непрошенный гость. Отдёрнула занавеску, распахнула окно, голубь в зиму заоконную не захотел, залетел на шкаф. Так и сидел на верхотуре, пока не пришёл Валентин и не шуганул лыжной палкой крылатого визитёра. После чего закрыл окно, задёрнул штору.

– Что-то с Серёжей! – положила правую руку на горло Татьяна, так делала разволновавшись. – У меня сердце второй день не на месте.

– Не каркай! – грубо одёрнул жену Валентин.

– Надо звонить…

Сергей был десантником, механиком-водителем БМП. Мальчишкой рос отнюдь не паинькой. Даже ухитрился условный срок получить. Случилось досадное событие через два дня после школьного выпускного вечера. Вчерашние десятиклассники на берегу Иртыша устроили пикник с костерком, вином, гитарой. Вина не хватило, бросили жребий, кому идти, выпало Сергею. Возвращался с бутылкой емкостью «ноль семь» и услышал из прибрежных кустов ивняка крик девчонки. Сунулся на крик, а на полянке трое парней к девчонке пристают. Костерок горит, бутылки с пивом, и парни грубо с девчонкой обращаются. На суде будут говорить, мол, дурачились, ничего такого в намерениях не было, она сама с ними пришла.

Девчонку Сергей знал, с Яной пересекались в спорткомплексе. Сергей много лет занимался волейболом, Яна играла в ручной мяч.

– Серёжа, помоги! – закричала Яна.

– Оставьте её! – приказал Сергей. – Отпустите сейчас же!

Расклад сил был в пользу парней, они смело пошли на незнакомца:

– Делай ноги восвояси, – начали угрожать, – пока башку не открутили!

Да не на того нарвались. Сергей выхватил из кармана ветровки бутылку, одному треснул по голове, тот попятился и рухнул спиной в костёр, второму, будто в руках не «ноль семь», а рапира, сделав молниеносный выпад, ткнул донышком в солнечное сплетение, нападавший сложился вдвое, принялся хватать широко раскрытым ртом воздух. Яну Сергей спас от хулиганов, тут ему респект, плохо другое для нашего героя, голову первому насильнику проломил. Присудили год условно.

Через год судимость сняли, а тут и армия подоспела. В военкомате на спортивно сложенного плечистого и высокого парня обратил внимание один из офицеров:

– В ВДВ хочешь?

– Если возьмёте, хочу, – не раздумывая ответил Сергей.

Так он оказался в 242-м учебном центре ВДВ. Окончил учебку, новоиспечённого сержанта забрали во Псков в 76-ю гвардейскую десантно-штурмовую дивизию. Случилось это в 2013 году. В 2014-м Сергей впервые поехал в командировку на Донбасс. Официально войны не было, да только восемь лет псковские десантники воевали с нациками, не давая захватить Донбасс. Восемь лет Сергей ездил в командировки на войну.

Я давно знаком с Евгением, родным дядей Сергея. Знакомы шапочно, встречаемся на крестном ходе или в кафедральном соборе. Евгений – человек верующий, но не затворник – рыбак, охотник, любит при встрече порассуждать о жизни. От него узнал историю Сергея. Рассказывая о племяннике, первым делом вспомнил эпизод с его ранением. Ранило летом двадцать второго. Сергей два месяца лечился в московском госпитале, потом получил отпуск по ранению, приехал в Омск к семье, родителям. И первым делом попросил дядю устроить ему рыбалку: «Лежал в госпитале и мечтал – лодочка, удочка, сонная вода и тихо-тихо, только ветерок шебаршит в камышах. Ни взрывов, ни стрелкотни!» Евгения долго уговаривать не надо, машина всегда на ходу, быстро собрался, и поехали с племянником под Тюкалинск на озёра.

– Он ещё хромал, ранение нешуточное, – рассказывал Евгений, – не зря столько времени держали в госпитале, его бы и не выписали, да сам настоял. Пришёл к нам, спрашиваю: «Ну чё, племяш, бери шинель, пошли домой – отвоевался?» Он возмутился: «Ты чё, дядька? У нас девиз: никто, кроме нас! Давить буду эту мразь! В них вбита зверская ненависть! Прикинь, может нормальный человек пленному со связанными руками за спиной глаза выкалывать? Или «улыбку» делать, рассекая лицо ножом от уголков губ до ушей! Или кастрировать!.. Своими глазами видел результаты