Читать книгу - "Неизвестный 1941 - Алексей Валерьевич Исаев"

как-то изменить ситуацию в свою пользу. Против прорыва к Минску Гота были брошены все силы, которые только можно было собрать. 29 июня, уже после оставления города, Павлов вновь отдает приказ 21-му стрелковому корпусу на контрудар. Он гласил: «Ваша задача — ударом направлении Раков 35 км северо-западнее Минск уничтожить группировку противника в районе Раков». Но в сражении уже наступил момент, когда практически любые приказы были невыполнимы. Приказ на контрудар 21-му стрелковому корпусу не составил исключения. Корпус уже фактически находился в окружении.

Новогрудский «котел»

Несмотря на метания относительно глубины смыкания «клещей» окружения и корректировки первоначального плана командованием группы армий «Центр», основная идея изменений не претерпела. «Директива по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск» от 31 января 1941 г. требовала «уничтожения войск противника, находящихся между Белостоком и Минском». На практике это означало образование еще одного «котла», на этот раз «танкового»[177]. Прорывом к Минску танковой группы Гота задача окружения советских войск к западу от белорусской столицы была выполнена наполовину. Для полного замыкания кольца окружения к Минску оставалось выйти 2-й танковой группе Гудериана. Центром этого «котла» был город Новогрудок. Он и дал наименование этому окружению.

Иногда утверждается, что «котел» был замкнут уже с падением Минска 28 июня. Например, И. Стаднюк в романе «Война» писал: «Вчера вечером, 28 июня, Минск оказался в руках немцев. Не хотелось в это верить. Просто не укладывалось в сознании: за неделю войны враг проглотил в полосе Западного фронта обширную нашу территорию. Танковые группы немцев, пусть ценой огромных потерь, все-таки проломили себе дорогу к Минску со стороны Вильнюса и из района Бреста и окружили отчаянно сопротивлявшиеся войска 3, 10 и частично 13-й армий»[178]. В.А. Анфилов написал осторожнее: «В 17 часов 28 июня 12-я танковая дивизия 3-й танковой группы после упорного боя ворвалась в Минск, а на следующий день 39-й и 47-й моторизованные корпуса из групп Гота и Гудериана соединились»[179].

Однако датировка замыкания кольца окружения 28-го и даже 29 июня не соответствует действительности. Такого не утверждает даже сам Гудериан, который в «Воспоминаниях солдата» даже дал положение соединений своей группы на 28 июня. Все они были еще довольно далеко от Минска. Причина этого в том, что в отличие от 3-й танковой группы Гота, двигавшейся практически в пустоте на стыке Западного и Северо-Западного фронтов, 2-я танковая группа Гудериана постоянно сталкивалась с подбрасываемыми ей навстречу резервами.

Командующий 2-й танковой группой Гейнц Гудериан в штабе 3-й тд. Слева — командир 3-й тд Вальтер Модель, будущий фельдмаршал и «гений обороны».

В течение 28 июня немецкой 17-й танковой дивизией были лишь атакованы позиции 108-й стрелковой дивизии 44-го корпуса, выставленного заслоном к западу от города. Продвижение немцев от Койданова к Минску в тот день составило всего 6 км. Итог дня вполне определенно подводит замечание в журнале боевых действий XXXXVII моторизованного корпуса: «Командир корпуса около 15.00 сел в Несвиже в «Шторьх» и вылетел в Койданов в расположение 17-й тд, где составил представление о тяжелых боях в полосе дивизии и высказал свое признание ее заслуг». Собственно, танки этой дивизии 28 июня еще стояли без горючего в Несвиже, и быстрого прорыва без них через линию ДОТов ожидать не приходилось.

Именно в этот период сказалось изъятие из 2-й танковой группы 29-й моторизованной дивизии, отражающей под Зельвой попытки прорыва частей 10-й армии и 6-го мехкорпуса. В журнале боевых действий XXXXVII корпуса за 29 июня имеется следующая запись: «Поскольку ожидается скорое взятие Минска XXXXVII танковым корпусом, а приказом танковой группы крупные силы корпуса (в первую очередь из состава 17-й тд) связаны на линии Мир — Койданов, командование корпуса просит высвободить, перебросить и вновь подчинить ему по меньшей мере крупные части 29-й пд, чтобы использовать главные силы 17-й и 18-й тд для наступление на Минск и далее на важную переправу через Березину у Борисова. 29-я пд должна прикрывать левый фланг корпуса фронтом на северо-запад»[180]. Фактически в распоряжении командира корпуса Лемельзена осталось одно соединение для удара на Минск — 18-я дивизия Неринга. Вторая дивизия должна была прикрывать фланги от возможных контратак. Последние могли последовать как изнутри намечающегося «котла», так с востока и юга за счет резервов Западного фронта. Попытки прорыва у Зельвы окруженных под Волковыском советских частей и соединений 29 июня были в самом разгаре. Поэтому ни о каком высвобождении моторизованной дивизии в этот день не было и речи. Даже если бы она была высвобождена, соединению требовалось пройти немалое расстояние до подступов к Минску. Все это существенно нарушало планы немцев по смыканию «клещей» и дальнейшему продвижению на восток.

Дальнейшее развитие событий в какой-то момент приобретает комический оттенок. К 16.00 29 июня 18-я танковая дивизия обходит открытый фланг 44-го стрелкового корпуса и выходит к высотам на подступах к Минску с юга. Здесь ее ждет первый сюрприз: мост через реку Свислочь оказывается взорванным, а переправы заминированы. Причем и то и другое оказывается делом рук немецких саперов из 20-й танковой дивизии группы Гота. Но сюрпризы дня на этом не заканчиваются. О произошедшем далее в журнале боевых действий XXXXVII корпуса имеется следующая запись: «При дальнейшем движении вспыхивает бой между 18-й и 20-й тд, поскольку на отправленный вечером 28 июня в 3-ю ТГр и принятый ею запрос о численности и местонахождении соединений 3-й ТГр в Минске на тот момент не было получено ответа»[181]. Вместо дружеского соединения двух танковых групп произошла перестрелка. Автору неизвестны другие примеры, когда окружающие группировки при замыкании кольца вступали друг с другом в перестрелку.

Встретив столь агрессивный прием со стороны товарищей по оружию из соседней танковой группы, командир 18-й танковой дивизии Неринг принял радикальное решение. Он решает повернуть вправо и обойти Минск по шоссе с юго-востока. Лемельзен поддержал решение своего подчиненного. Маневр, заметим, имел вполне очевидный подтекст: он выводил части дивизии Неринга на шоссе Минск — Москва, идущее на восток.

В этот момент должен был наступить звездный час 17-й танковой дивизии. Она могла снискать славу соединения, установившего контакт с 3-й танковой группой и замкнувшего новогрудский «котел». Поначалу к этому были все предпосылки. Немецкая танковая дивизия наконец сломила сопротивление растянутых по фронту полков 108-й дивизии и продолжила быстрое продвижение к Минску. Во второй половине дня 29 июня она вышла своими авангардами к юго-западной окраине города. Здесь около 18.00 дивизия неожиданно получает