Читать книгу - "Операция "Фауст" - Евгений Федоровский"

Маркус приказал Айнбиндеру ввести Бера в курс проблемы, показать расчеты стрельбы из боевой гранаты. Сам же собрался в Вену к Шираху. Рейхсюгендфюрер стоял близко к тем кругам, от которых зависела судьба «фауста». Он нанял на заводе отца лучшего чертежника, который выполнил рисунки и чертежи цветной тушью, захватил отчеты об испытаниях, а также написал официальное письмо с просьбой о конкретной помощи. Предварительно обменявшись телеграммами, он выехал в Австрию. Поезд вышел из Мюнхена утром, а днем уже прибыл в Вену. На вокзале его встретил адъютант гаулейтера, такой же голубоглазый смазливый молодой человек, как и его шеф. Лицо показалось Маркусу знакомым.

– Граф Антон Гизе, – отрекомендовался адъютант.

– Где я мог вас видеть? – спросил Хохмайстер.

– Я не пропускал ни одного боя с вашим участием, – польстил Гизе. – На Олимпийских играх после боя с Сюже я передавал вам приглашение рейхсюгендфюрера.

Хохмайстеру вдруг до боли в груди захотелось снова на ринг – вдохнуть душноватый воздух напряженного зала, пахнущего водкой и сигаретным дымом, услышать наэлектризованный гвалт болельщиков, пружинистым шагом двинуться на соперника в предвкушении победы.

– Все это в прошлом и уже никогда не вернется, – грустно произнес Маркус.

– Вы остановитесь в «Олимпии». Это самая приличная в Вене гостиница. Гаулейтер примет вас завтра в два. Я заеду за вами.

Хохмайстер простился с Гизе в вестибюле отеля. Потом принял душ, заказал в номер ужин и сел к окну, ожидая кельнера. Темнело. За коробками домов, за соборными крышами со шпилями, похожими на гвозди, он увидел Дунай. Вернее, угадал по плывущим красно-зеленым навигационным огням на пароходах и баржах.

Робко постучалась горничная, попросила разрешения затопить камин. Ужинал Хохмайстер при неверном свете горящих торфяных брикетов. Электричество он не зажигал. Любил вечерние часы проводить в потемках. Потом он разделся, лег на прохладные полотняные простыни с вышитыми монограммами «Олимпии» и скоро уснул.

…Без четверти два за ним заехал Гизе. Маркус хотел было надеть портупею с пистолетом, но Гизе с улыбкой произнес:

– Это оставьте. В Вене не стреляют.

«Хорх» с площади нырнул в лабиринт узких и кривых переулков. Хохмайстер удивился, как это тяжелая ширококрылая машина расходится со встречными малолитражками. Шофер хорошо вел машину, нигде не снижая скорости, но и не нажимая на газ.

– Средние века, – говорил Гизе, показывая на древние каменные дома. – Их строили при первых Габсбургах во времена Безобразной герцогини. Гаулейтер любит старину и не позволяет фирмам строить новые дома в центре. Новостройки отнесены за черту города.

Через несколько минут «хорх» вынесся на площадь Святого Стефана. За чугунными ажурными воротами, увенчанными крестом и короной, в глубине просторного плаца открылся Бельведерский дворец. По затейливой лепке, колоннам, множеству скульптур, овальным зеркальным окнам, по какой-то воздушной красоте и изяществу он не знал себе равных. Это была резиденция гаулейтера.

– Здесь жил Франц Иосиф, тот самый старичок, что в четырнадцатом году никак не мог понять разницы между автомобилем и кавалерийской лошадью.

Болтая, Гизе вел Хохмайстера по золоченым залам дворца с цветным паркетом, старинными гобеленами, широкими лестницами, то и дело сообщая: «Здесь заседал Венский конгресс», «Здесь жил сын Бонапарта», «Тут выступали Штраус и Лист».

– Между прочим, гаулейтер работает в том же кабинете, где некогда канцлер Меттерних вершил судьбы народов. – С этими словами Гизе открыл перед Маркусом доходящую почти до потолка белую дверь в приемную Шираха.