Читать книгу - "Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров"

немецкого корпуса генерала Обстфельдера «О поведении при встрече с итальянскими частями», в котором говорилось: «Климат и природные условия сделали итальянцев не такими солдатами, каким является немец. Их темперамент более подвержен различным воздействиям, чем у закаленного немца. Следствием этого является восторженность, с одной стороны, и быстрая утомляемость – с другой. Несдержанность и зазнайство по отношению к нашим итальянским друзьям недопустимы. Надо сделать всем офицерам, унтер-офицерам и солдатам указания о необходимости поддерживать дружеский тон. Необоснованные требования и претензии следует отклонять без всякой резкости. Применение кличек, а также дерзкое и вызывающее поведение строго воспрещаются»[87].

Метеорологические условия в декабре 1942 года были относительно благоприятными для ведения боевых действий: температура воздуха колебалась между 0° и −10° мороза и в течение всего месяца не опускалась ниже −20° по Цельсию. Сведения итальянского историка Валори о том, что температура в это время колебалась между −10° и −30 °C, а также описание «морозов до −40°» в книгах других авторов следует считать преувеличением.

В своих планах советское командование учитывало характер местности, на которой предстояло проведение операции по разгрому 8-й армии. В целом она, несомненно, была более выгодной для обороны, чем для наступления: открытое, неравномерно всхолмленное плоскогорье, очень бедное растительностью, изрезанное вдоль и поперек большим количеством рек и глубоких балок. Правда, большинство рек были мелководными и к началу наступления сильно промерзли. Зато для преодоления главного водного рубежа – Дона, ширина которого в этом районе достигала 200–300 метров, требовалось наводить мосты или проводить работы по усилению льда.

17 декабря стрелковые войска 6-й и 1-й гвардейской армий продолжали атаковать врага. Враг артиллерийским огнем, контратаками, бомбовыми и штурмовыми ударами самолетов стремился сорвать продвижение наших войск. Однако стрелковые дивизии теперь наладили хорошее взаимодействие с авиацией и танками, что обеспечивало развитие первоначального успеха. К исходу дня войска 6-й армии прорвали оборону противника на участках Новая Калитва, Дерезовка и, уничтожая оставшиеся очаги сопротивления врага, развертывали дальнейшее наступление. Введенный в прорыв 17-й танковый корпус с боями продвигался в направлении Кантемировки.

Войска 1-й гвардейской армии, наступая из района Нижний Мамон, Верхний Мамон, Нижняя Гнилуша, в ходе боев 16–18 декабря прорвали оборону 3-й пехотной итальянской дивизии и 298-й пехотной дивизии немцев, развертывая наступление в южном и юго-восточном направлениях. В полосе наступления этой армии в прорыв были введены 18-й, 24-й и 25-й танковые корпуса. Войска 3-й гвардейской армии генерала Лелюшенко, наступавшие с рубежа восточнее Кружилин – Боковская, также прорвали вражескую оборону. 18 декабря 1-й гвардейский механизированный корпус совместно с 14-м стрелковым корпусом этой армии овладели населенными пунктами Астахов, Коньков, Боковская и Старый Земцов. На левом крыле Юго-Западного фронта 5-я танковая армия генерала Романенко силами 321-й стрелковой дивизии и 5-го механизированного корпуса форсировала р. Чир и захватила плацдарм протяженностью 15 км по фронту и до 5 км в глубину.

Итальянские военнопленные не теряют оптимизма

Таким образом, в ходе трехдневных упорных боев войска Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов на нескольких направлениях прорвали сильную оборону противника, с боями форсировали реки Дон и Богучарка. Главный удар был нанесен в полосе наступления 1-й гвардейской и 6-й армий.

Здесь прорыв обороны противника был расширен на 60 км по фронту, а в глубину наступающие войска продвинулись до 40 км, выйдя на южный берег р. Богучарка. 3-я гвардейская армия прорвала оборону противника на 20 км по фронту и продвинулась до 15 км в глубину. Действия наземных войск фронтов активно поддерживала наша авиация – 2-я и 17-я воздушные армии генералов К. Н. Смирнова и С. А. Красовского.

Советские войска разгромили 3-ю и 9-ю итальянские, 294-ю и 298-ю немецкие пехотные дивизии, нанесли значительный урон 52-й итальянской пехотной дивизии. Оборона 8-й итальянской армии рухнула, все резервы были использованы в первый же день, управление войсками было утеряно и началось безостановочное отступление. Таков был результат прямого столкновения представителей двух систем, двух культур и цивилизаций.

Их здесь не ждали. Колонны итальянских войск, отступающих из-под Сталинграда

Замерзшие тела итальянских солдат у разбитой колонны артиллерийских тягачей FIAT SPA TL37 на дороге под Сталинградом

Мессе против Мессе

Последнее противостояние генерал Мессе переживает в постоянной борьбе с самим собой. Убежденный фашист и преданный сторонник Муссолини (которому был обязан своей блестящей карьерой), умудренный большим жизненным опытом (в 1943 году ему исполняется 60 лет), оказавшись волею судьбы в России, он переживает сложный период. В его душе идет процесс переоценки ценностей, с которыми он принимал под своё командование корпус. На смену карьерным тщеславию и амбициям пришли усталость и разочарование. На смену восхищению своими героическими союзниками приходит непонимание их военной стратегии и оккупационной политики. На смену не вполне конкретной ненависти к врагу приходит понимание и даже симпатии и уважение к простому русскому народу и его мужественным солдатам. «Если бы Мессе написал свою автобиографию, то смог бы рассказать итальянскую военную историю первой половины двадцатого века», – пишет о его жизненном пути известный итальянский историк и дипломат Серджио Романо[88]. Мессе-солдат становится участником и жертвой политических интриг, связанных с реализацией экспансионистской политики Италии. Осознание этого проходит в период командования им XXXV корпусом.

Такая внутренняя борьба приводит Мессе к конфликтам с Верховным командованием, находящимся в Риме, и с немецкими офицерами и генералами. В глубине души он считал свой ратный труд недооценённым. Так, он откровенно пишет Муссолини: «Когда было принято решение о назначении его превосходительства генерала Гарибольди командующим 8-й армией, я вернулся в Россию в соответствии с Вашим желанием и моим долгом солдата. А также потому, что считалось, что мое присутствие там могло быть полезно новому командующему в плане передачи большого опыта как относительно неприятеля и страны, так и в отношении сотрудничества с нашими германскими союзниками.

По этому поводу я должен со всей преданностью к Вам отметить, что это последнее и существенное условие не было выполнено, так как новый командующий расспрашивал меня не больше, чем расспрашивал бы любого другого командующего армейским корпусом, только что прибывшего из Италии.

К этому я должен добавить, что причины моей сентиментальной привязанности к старому КСИР теперь отсутствуют, потому что, вследствие изменений тактического характера, из числа старых дивизий, входивших в состав корпуса, только „Пасубио“ еще остается со мной. Но даже эти последние остатки КСИР должны лишиться своих старейших составляющих, и таким образом от старого экспедиционного корпуса не останется ничего за исключением его