Читать книгу - "Армия монголов периода завоевания Древней Руси - Роман Петрович Храпачевский"

в честь своих предков, для чего и требовался указ высших властей — чтобы в нем были соответствующие приказы, такие как приказ на допуск к архивам, распоряжение о выделении академией Ханьлинь и историографическим департаментом (шигуань) компетентных работников (для создания текста, его написания специальным шрифтом и собственно камнерезной работы по созданию стелы) и т. д. и т. п. Все это прописано в вышеупомянутом тексте, который составил член академии Ханьлинь Ван Юнь (1227–1304), ведь это именно ему по указу юаньского императора Тэмура (1265–1307) и была поручена основная работа по созданию текста стелы. Данный текст сохранился до наших дней по несколько необычной причине — сама стела вместе с храмом погибла еще при династии Мин, но пока она еще существовала, с нее были сняты эстампы. Причем вовсе не из-за ее исторической ценности, а только лишь как предмет коллекционирования поклонниками творчества Ван Юня. Дело в том, что кроме своей работы историографа юаньского шигуань Ван Юнь был замечательным поэтом, чьи собрания сочинений ценились как любителями поэзии, так и книжными собирателями. А также собирателями каллиграфии — именно для этой цели обычно проводились эстампажи старинных стел, а коллекционирование их в Китае было не менее распространенным, чем собирание антиквариата и библиофильство. По китайскому пониманию высокой литературы (вэнь) в нее входят не только поэзия и художественная литература (в нашем понимании), но и официальные документы, составленные авторами, прославленными своим стилем и изящным письмом (обычно являвшиеся по совместительству и крупными сановниками императора). Это в полной мере касается и Ван Юня, чьи собрания сочинений начали составляться еще при Юань и были предметом коллекционирования и высоко ценились. А потому их неоднократно переиздавали (в виде ксилографических печатных изданий и в виде собраний эстампов), причем в разных объемах[555] вплоть до периода Цин (1644–1911 гг.). Ныне текст стелы доступен в т.6 ЦЮВ. К сожалению, степень сохранности копии текста этой стелы (точнее, эстампа с уже попорченной временем стелы) была не всегда хорошей в разных его местах, из-за чего есть проблемы с точной интерпретацией ее запорченных мест (в первую очередь циклических знаков, используемых в Китае для датировок). Тем не менее этот текст в ряде случаев значительно более полный, чем текст 1-го жизнеописания в ЮШ (не говоря уже о более кратком 2-м жизнеописании, где использовался иной круг источников), и дает больше важной информации о жизни и деятельности Субэдэя и его потомков (сына Урянхатая и внука Ачжу), а главное — значительно их уточняет.

Из всех этих документов мы узнаём точную родословную Субэдэя и его потомков: имена 5 поколений предков и несколько поколений потомков. А также годы жизни — Субэдэй умер в 1248 г. в возрасте 72 лет, т. е. родился он в 1176 г. Полководца Субэдэя родом из обока урянхай часто путают с урянхайским Чаурхан-Субеетай-баатуром, младшим братом Чжэльмэ (одного из первых соратников Чингисхана, тогда еще бывшего Темучжином). Чтобы понять, что это разные люди, достаточно двух фактов: 1) Чаурхан-Субеетай-баатур присоединился к Темучжину сразу после ухода последнего от Чжамухи[556], т. е. около 1186 г. (Субэдэю в это время около 10 лет, и он не мог иметь почетную приставку батур к имени); 2) генеалогия Чжэльмэ и Чаурхан-Субеетай-баатура абсолютно не совпадает с родословной нашего Субэдэя (у Чжэльмэ отца зовут Чжарчиудай[557], а у Субэдэя — Хабал, а его единственный брат имеет имя не Чжэльмэ, а Хулухур[558]). Путаница эта происходит по простой причине — сложные монгольские имена, составленные из двух или трех слов, часто по тексту СС разрываются, и в разных местах используется то одна часть, то другая[559]. Поэтому и Чаурхан-Субеетай-баатура то называют Чаурханом, то он в тексте просто Субеетай. Чаурхан-Субеетай-баатур пропадает со страниц СС примерно в 1203 г., после сражения на Мао-Ундур. Когда компилировался текст СС, его имя и жизнь Чаурхан-Субеетай-баатура в памяти потомков уже сливалась с жизнью и именем другого знаменитого урянхайца — полководца Субэдэя[560].

Согласно послужному списку Субэдэя, отраженному в его первом жизнеописании, его первая встреча с Чингисханом состоялась около 1203 г. в неблагоприятных для будущего каана обстоятельствах — тот после поражения при Мао-Ундур отсиживался с остатками войск в озерной местности Балчжуна. Именно туда Субэдэй со старшим братом Хулухуром пригнали скот в подарок Чингисхану[561]. Вскоре они были зачислены в гвардию-кешиг: «Субэдэй в качестве сына-заложника[562] служил государю, [потом] стал сотником»[563]. В списке 95 тысячников в СС, традиционно датируемом 1206 г., Субэдэй отмечен уже как тысячник, но при этом его заслуги неизвестны, так как он не фигурирует в описаниях сражений ни с найманами, ни с тангутами[564]. Во всяком случае послужной список Субэдэя отмечает его первую награду за военные заслуги от каана только в 1212 г. — Субэдэй «напал на цзиньский Хуаньчжоу, раньше всех взошел [на стены] и занял этот город»[565].

И только в 1216 г. Субэдэй выходит на новый, высший уровень в командной иерархии — он получает отдельный корпус для решения стратегической задачи: «[В год] бин-цзы (с 21.01.1216 г. по 7.02.1217 г.) государь собрал всех полководцев в Черном лесу на реке Туула и спросил: „Кто именно сможет пойти для меня с карательным походом на меркитов?“ Субэдэй попросил поручение себе, государь укрепился [в своем решении] и разрешил это»[566]. Задачу Субэдэй выполнил в полном объеме и укрепил свое положение как одного из подающих надежды полководцев, поскольку его действия в погонях по степям за меркитами были образцовыми. Неудивительно, что в начавшейся войне с Хорезмом Чингисхан отобрал именно его для преследования хорезмшаха. Начавшись в 1220 г. как преследование беглого хорезмского владетеля Мухаммеда ибн Текеша, этот поход Субэдэя завершился его знаменитым, вместе с Чжэбэ, рейдом через половину всего Дешт-Кипчака. Кроме того, Субэдэй, очевидно, заслужил репутацию своеобразного «специалиста» по кипчакам/половцам и русским. Во всяком случае даже потеря значительной части корпуса при возвращении через Булгар не повлияла на отношение к нему Чингисхана. Более того, именно Субэдэю он поручает создать новую армию из кипчаков, других тюркских и монгольских племен, живших в казахских степях и в Восточном Туркестане: «[Субэдэй] подал доклад [каану], чтобы „тысячи“ из меркитов, найманов, кирей, канглов-кангар[567] и кипчаков — всех этих обоков, вместе составили одну армию. [Чингисхан] последовал ему. [Когда Субэдэй] наводил порядок у народа Эмиль Ходжи[568], отловили лошадей, [всего] 10 000 голов, для преподношения [Чингисхану]»[569].

Когда эти задания были выполнены, Субэдэй понадобился для новой войны. В 1-м жизнеописании Субэдэя есть следующий текст: «[В год] бин-сюй (с 30.01.1226 г. по 18.01.1227 г.) [Субэдэй]