Читать книгу - "Прорыв "Зверобоев". На острие танковых ударов - Владимир Першанин"

Понятно, что о гибели Ватутина особист не упомянул, но рассказал о нескольких случаях нападения польских националистов на солдат и офицеров нашей и соседних дивизий. Бесследно пропадали делегаты связи, убивали выстрелами в спину офицеров, рискнувших оказаться за пределами своей воинской части.

– Я бы тоже с удовольствием холодного пивка в Жешуве попил, – говорил особист. – Но лучше не надо, ребята. Обидно после таких жестоких боев получить пулю в спину от бандеровца.

Он имел в виду повстанцев из Армии Крайовой, но хватало здесь и бандеровцев, и прочих наших врагов. Офицеры его хорошо поняли. Тем более совсем недавно дивизию взбудоражило жуткое, даже по военным меркам, событие.

Двое лейтенантов познакомились с местными девушками. Договорились о свидании и улизнули самовольно в лесной хутор. Туда они дошли, провели какое-то время, а на обратном пути их подстерегли.

Лейтенанты отчаянно отстреливались, о чем говорило множество гильз. Кого-то из нападавших убили или ранили. Обоих офицеров, израненных и избитых, приколотили гвоздями к дереву, где они провисели сутки, пока не нашли их изрезанные тела.

Все обитатели хутора (виновные в этом или нет) исчезли, угнав скотину, забрав вещи и одежду. Суток трое прочесывали окрестные леса, проверяли подозрительных лиц. Семьям лейтенантов сообщили, что они погибли в бою, выполняя свой долг, и указали местонахождение братской могилы.

Масла в огонь подливали события, происходившие в августе – сентябре 1944 года в Варшаве.

Руководители Армии Крайовой, по разработанному эмигрантским правительством плану, решили захватить власть в Польше до вступления советских войск в столицу. Восстание было подготовлено плохо и не учитывало положение на советско-германском фронте.

К августу войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов прошли с ожесточенными боями за сорок дней 700 километров, вели тяжелые бои севернее и южнее Варшавы. Действия повстанцев поддерживала наша авиация, сбрасывая оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Части Войска Польского сделали несколько попыток форсировать Вислу в районе Варшавы, но они закончились неудачей.

Наши военные историки утверждают, что Красная Армия в тот период была измотана боями, и продолжать наступление на Варшаву не имела возможности. Поляки считали, что их бросили на произвол судьбы. Отношение к Советскому Союзу и его армии резко ухудшилось.

Так или иначе, не споря о тех событиях, следует привести несколько цифр. В боях за освобождение Польши погибли 600 тысяч советских солдат и офицеров. 970 тысяч пало при освобождении Украины. Ни в той, ни в другой стране эти огромные жертвы стараются не вспоминать. Ветшают, а порой уничтожаются памятники на могилах освободителей от фашизма. Сейчас там новые герои, и свастика нередко становится их символом.

Командира полка Пантелеева торопили. Главной проблемой оставалась укомплектованность экипажей. Не хватало командиров машин и опытных наводчиков.

Зачастую присылали танкистов. Но тяжелые гаубицы МЛ-20, установленные на «зверобоях», требовали особой подготовки. Вести из них огонь, в том числе навесной, было сложнее, чем из танковых пушек.

Наводчиков набирали из артиллерийских полков, и они быстро осваивали специфику стрельбы. Но самоходно-артиллерийских училищ не хватало, а офицер-танкист, в случае ранения или гибели наводчика, не всегда мог обеспечить точное ведение огня из гаубицы. Хорошей новостью стало прибытие трех молодых лейтенантов, закончивших самоходно-артиллерийское училище..

Проходя мимо штаба, Чистяков увидел их, поджидающих командира полка. Лицо одного показалось знакомым, но узнать сразу мешали усы. Остановился и невольно ахнул:

– Серов… Колька!

Это был наводчик его первого экипажа, с кем он воевал на Курской дуге. Расстались в начале августа, когда в бою на подступах к Орлу их самоходка была подбита, а Чистяков получил ранение. Обнялись, долго хлопали друг друга по спине.

Оказалось, Серов вскоре был тоже ранен, воевал в другом полку, а затем закончил офицерское училище в Челябинске. Вспомнили старых товарищей, большинство из которых погибли. В этот момент пришел Иван Васильевич Пантелеев, тоже узнал Серова.

– Ты чего усы отрастил? Для солидности?

– Девки усатых больше любят, – широко улыбался круглолицый лейтенант. – Вот уж не думал, что старых товарищей встречу.

– Я гляжу, тебе лейтенанта сразу присвоили, – сказал Пантелеев.

– Я же с сорок второго воюю, учли опыт, награды.

Чистяков сгоряча тут же предложил взять Серова к себе в батарею.

– Твоя батарея полностью укомплектована, – возразил командир полка, – а четвертой машины для тебя пока нет.

– У меня Рогожкин, командир слабоватый. А Кузнечик, то бишь Никита Кузнецов, считай, опыта никакого не имеет.

– А ведь ты заелся, Сашка, – подал голос замкомандира полка Фомин. – Кузнецов парень смелый, я в этом убедился. А Рогожкин хоть и не слишком решительный, но воевал тоже неплохо. Не всем же героями вроде тебя быть!

– Чистяков и правда герой, – продолжая улыбаться, заявил Серов. – Два «тигра» в августе сорок третьего уделал.

– Ладно, помолчи, усатый. Без тебя все его заслуги знаем. Поэтому и комбатом в двадцать один год стал.

– В третьей батарее командиром бывший танкист назначен, – сказал Пантелеев. – Вот ему Серова и дадим. Все, иди, Чистяков. Мы с молодыми сами тут поговорим.

Вечером выбрали время, отметили встречу. Долго вспоминали батарею, где служили вместе, а командовал ей капитан Пантелеев.

– Я гляжу, Василий, – тормошил Манихина Коля Серов, – ты от Сани Чистякова ни на шаг. Сколько вы уже вместе?

– С мая сорок третьего.

Манихин, высокий, мосластый, с невозмутимым выражением лица, неторопливо разливал водку.

– Куда же он без меня? – двигая кружку Серову, продолжал Василий Манихин. – Трех механиков сменили, двух радистов, а командир и заряжающий все те же.

– Волос только седых на башке у тебя прибавилось, – заметил Коля Серов.

– Я ж постарше вас. Двадцать семь в ноябре стукнет. А самое главное, служба на самоходках нервная. Когда на переезде с бронепоездом схватились, думал, конец нам. Снаряды из зениток так в землю били, что машину подкидывало. И нам досталось. Повезло, что болванка под острым углом шла.

– А с Пашкой Рогожкиным ты не очень дружишь? – спросил Николай. – На ужин даже не пригласил.

– Чего его приглашать, – вскинулся заряжающий. – Нас подбили, фрицы цепью идут, а он удирает.

– Там немного по-другому было, – сказал Саня. – Он один остался, а на него несколько танков и штурмовых орудий шли. На его месте и я бы, наверное, отступил.

– Но товарищей бы не бросил!

– Ладно, чего теперь вспоминать.