Читать книгу - "Взлетная полоса - Александр Беляев"

Пока Сергей пытался найти в кабинете место, из которого было бы нельзя дотянуться до какой-нибудь пепельницы, Верховский просмотрел лежавшую на столе записку.

– Все это терпит, – заключил он, уселся в кресло, закурил и, метнув взгляд на письменную доску, добавил: – Так расскажите, над чем трудитесь там, у себя в части. Как будет работать этот ваш «филин»?

– Я условно назвал его «Фотоном».

– Воля родителя. А в общем неплохо, – одобрил Верховский. – Так как?

Кольцов быстро исписал доску формулами. По ходу работы давал объяснения. Верховский слушал молча и лишь изредка что-то записывал на листке бумаги. Закончив с выкладками, Кольцов перевернул доску и на обратной, чистой, ее стороне вычертил вероятный вариант схемы «Фотона».

– Вариант пока весьма общий, кое-что, как видите, дано лишь наметками. Но и сейчас уже видно: схема получается и дешевле, и надежнее. Да она просто современней. И разница в данных по сравнению с «Совой» тоже внушительная.

– Настолько, что вы, я уверен, даже не совсем представляете, к чему она может привести, – заметил Верховский.

– Вполне очевидно. Без эксперимента, без лабораторных исследований мне такое прогнозирование просто не под силу, – даже не пытался возражать Кольцов. – И тем не менее, чтобы использовать эту разницу с максимальным эффектом, я хочу использовать именно эти выходные данные.

Кольцов подчеркнул жирной линией конечный результат своих математических изысканий. Верховский молчал, что-то обдумывая. Замолчал и Кольцов, высказав все необходимое академику.

– Вы сказали: «я хочу». Это ваше решение или вы советуетесь со мной? – спросил вдруг Верховский.

– Решение.

– Решение, – повторил, словно просмаковал, Верховский. – Похвально. Тем более все объективные данные для принятия такого решения у вас есть. Правда, для полного теоретического обоснования выводов в ваших формулах кое-чего не хватает. Но это уже детали. И вы их легко дополните. Меня другое интересует. Как вы намереваетесь эту свою работу реализовать?

– Когда все расчеты доведу до конца, предложу КБ.

– Какому?

– Очевидно, этому же.

– А зачем она им, простите, нужна? Вы же сами говорили, что ваши предложения улучшить схему конструкторами были встречены в штыки. А в данном случае речь пойдет даже не об улучшениях, а вообще о новой схеме. А возможно, у них свой аналогичный прибор доводится до кондиции!..

– Вы думаете, завалят? – явно не ожидал такого ответа Кольцов.

– Ну, теперь таких дураков уже нет, дабы на белое говорить черное. Можно предполагать, вас даже похвалят. И, кстати сказать, есть за что. Но вот дать вам, как говорится, ходу – не дадут. Начнут тянуть, мариновать… Сошлются на ограниченность средств… и в конце концов положат ваш проект на полку.

– Но и я от своего не отступлю. Отказаться от этого, – хлопнул ладонью по письменной доске Сергей, – значит отказаться от самого себя. А этого я не сделаю.

– И что же предпримите?

– Буду искать поддержки в министерстве. Там немало умных и светлых голов.

– К сожалению, сразу решать такие вопросы, как внедрение изобретений, не правомочны и они. Придется ждать.

– Сколько?

– Может, год.

– Год?

– Может, два…

– Буду ждать.

Верховский встал, скрестил руки на груди, подошел к аквариуму. Рыбы будто узнали его, подплыли навстречу и, тычась носами в стекло, повисли в воде на уровне глаз академика. Между ними будто бы возник молчаливый диалог.

– А может, с целью экономии времени все сделать по-другому? Защитить для начала на эту тему диссертацию. А уж потом подать заявку на изобретение, – неожиданно предложил Верховский. – Может, так будет проще?

– Проще, Владислав Андреевич, не будет, – подумав, решил Сергей. – Ибо главное во всей этой ситуации не диссертация, а прибор. Он намного важнее. Он войскам нужен, а не моя диссертация. Я, наверное, защищусь. Но при этом еще потеряю время. А познакомить КБ со своей схемой я рассчитываю уже будущей весной. И неважно, как к ней отнесутся. В КБ, я понял, люди тоже разные. И вовсе не все думают так, как Главный. Так что начинать надо с проекта.

– Вы упрямы, – не сдержал улыбки Верховский. – Хорошо, это кстати. Я ведь вас не запугивал. И тем более не пытался отговаривать. Просто мне хотелось знать ваши истинные намерения. А заодно и вашу готовность повоевать за идею. Говорили вы вполне убедительно. Во всяком случае, у меня лично насчет вас никаких сомнений больше нет. И я со своей стороны везде, где это будет можно, тоже окажу вам всяческую поддержку. А теперь вернемся к вашим упражнениям на доске.

Теперь мел в руку взял Верховский.

– Вы идете в своих доказательствах по правильному пути. Значит, чутье у вас есть. Это говорит о многом. А знаний не хватает. Плохо, не систематически читаете литературу. Не знаете последних изысканий. Это хроническая беда всех практиков. Всех. А жаль…

Он говорил и писал. А Сергей неотрывно следил за движением его руки и в каждом новом, написанном им знаке видел для себя уйму работы. Верховский ничего за него не решал, ничего не давал готово. Он лишь определил, где и что надо обосновать четче, доказать убедительнее. Закончил он консультацию простым вопросом:

– Все ясно?

– Все.

– Тогда идемте ужинать. Вы цветную капусту любите?

Сергей улыбнулся:

– Редко встречаемся. Влюбиться еще не успел.

– Понимаю. Ничего. В таком случае для вас найдется что-нибудь более привычное. От куска вырезки, надеюсь, отказываться не станете?

– Нет.

– Ну вот и прекрасно.

Они по очереди вымыли руки и прошли в столовую. К удивлению Сергея, и здесь в застекленных шкафах хранились книги. Но здесь было больше собрано произведений художественных.

На стол подавала все та же полная женщина. Она появилась в столовой в накрахмаленном переднике, в белоснежной косынке на голове.

– Мария, а рыб кормили? – спросил Верховский.

– Обязательно, – расставляя тарелки, спокойно ответила женщина.

– А почему они от меня глаз не отрывали?

– Наверное, соскучились. А может, какие влюблены…

– У вас, Мария, одно на уме, – вздохнул Верховский.

Женщина добродушно улыбнулась и ушла на кухню.

Верховский приправил капусту острым грибным соусом, попробовал, посетовал:

– Вот ведь до какой жизни я дожил. Безумно люблю всякую живность. И больше всего, естественно, собак. А держать не могу. Совершенно нет времени, чтобы ими заниматься.

– Да так ли уж много надо им его уделять?

– Немного. Так и того нет.