Читать книгу - "Испепеляющий ад - Аскольд Шейкин"

Было поразительно все это слушать. Так рассуждать, заявившись к человеку прежде совершенно незнакомому! Или этот Моллер достаточно знал о нем? Но тогда — что именно? Шорохов сказал настороженно:

— Теперь вы здесь.

— Да. Из Омска был послан с документами в Таганрог. Вечный курьер или особа, от которой принято избавляться подобным благопристойным образом. На сей счет я себя не обманываю. Плыл вокруг Азии. Японцы, китайцы, индусы… Люди, как люди. Штаб генерала Деникина разыскал, увы, лишь на станции Тихорецкая, в поезде. Еле догнал. Возвращаться в Сибирь? А куда? Верховный правитель тоже где-то на колесах. Не только Омск, но и Красноярск в руках красных… Теперь оберофицером откомандирован в штаб Корниловской дивизии. Могу поведать в заключение: краском Тухачевский с красного Восточного фронта отозван. По слухам, его направят сюда, на Кавказ. Сегодня узнал это и подумал: "В чью-то пользу опять будет сравнение?"

Все же чего ради этот Моллер явился к нему?

Тот рассмеялся:

— Удивляетесь, почему я к вам пришел?

Шорохов смешался:

— Я? Нет, что вы… Но говорите вы интересно.

— Леонтий Артамонович, мне-то и было поручено обратиться к Генквармдону относительно вашей персоны. Его кухня сейчас в Екатеринодаре. Но прежде я побывал в Новороссийске. Посчитал, что так будет логичней.

— При чем тут Новороссийск!

— Там теперь иностранные миссии. Между прочим, и ставка туда перешла. Так вот, могу обрадовать. Удостоверена ваша безусловная непорочность.

Шорохов с прежней настороженностью смотрел на Моллера. Тот продолжал:

— Вы хорошо умеете слушать. Для меня это в любом человеке главное. Донкихотство? Возможно. Ведь, если честно, почему я в Омске у Верховного правителя России не сделал попытки задержаться? Личное нерасположение. Слушать там не умел никто. Говорить искренне тоже. А я по своей натуре музыкант. Все, что хоть раз в моем присутствии прозвучит, живет в моей душе до бесконечности долго.

— Но почему вы мне не сказали сразу, что были в миссии?

— Говоря строго, я вообще не должен этого делать. Меня посылали не вы. Кроме того, я тогда еще не знал, возникнут ли между нами, как писали в старинных романах, флюиды дружбы.

— Чудеса, — проговорил Шорохов.

Таких людей он прежде ни разу не встречал.

— Жизнь вообще состоит из чудес, — ответил Моллер. — Вы не находите?

— Теперь нахожу. Мне вы… как бы сказать?.. На меня вы произвели самое доброе впечатление.

Моллер церемонно вынул из бокового кармана кителя конверт, отдал Шорохову.

Надписи на конверте не было, внутри лежала записка: "Известный вам документ всего не исчерпывает. Обратитесь к держателям. Гарантированы: всемерная помощь, вознаграждение при любых обстоятельствах. Сислей".

Шорохов испытующе смотрел на Моллера. Загадка. Кому ты из всех этих господ служишь?

Моллер зажег спичку:

— Пожалуйста. Я обещал. Вопрос чести.

— Минуточку, — Шорохов еще раз прочитал записку, перекладывая ее содержание на более понятный язык: "Известный вам документ всего не исчерпывает". Старый чиновный туз в Новочеркасске продал копию мамонтовского акта не только ему, но и еще кому-то из миссии. Скорей всего Манукову. Прочитали и спохватились: в трофеях, сданных Государственному банку, ничего важного нет. Как-то узнали о словах Чиликина: «прочее», "полная опись", о том, что он говорил эти слова Шорохову. Теперь: "Обратитесь к держателям. Гарантированы: всемерная помощь, вознаграждение при любых обстоятельствах". То-есть: "Добивайтесь встречи с Мамонтовым, Родионовым, вообще с кем угодно из штаба Четвертого Донского отдельного конного корпуса. Обещайте все, что угодно, причем не только в России, но и в эмиграции".

Моллер опять чиркнул спичкой. Оба они молчали, пока конверт горел. Пепел Моллер высыпал в ведро, стоявшее под умывальником.

"Разовый агент? Не похоже, — думал Шорохов, следя за его неторопливыми движениями. "Вы хорошо умеете слушать. Для меня это в любом человеке главное". Что, если спросить прямо? Но ведь, коли он работает на миссию, то правды не скажет, а человек, судя по всему, неплохой. Через собственное вранье ему потом будет не переступить".

Моллер танцующей походкой прошелся по комнате, остановился напротив Шорохова, сказал, пытливо глядя ему в лицо:

— Вот что я также должен вам сообщить. Из Екатеринодара вместе со мной в штаб дивизии прибыл господин, который, оказывается, вас хорошо знает. Его фамилия, должность мне неизвестны. Зовут его Михаилом Михайловичем.

Выражение лица Шорохова, видимо, так переменилось, что Моллер торопливо, даже с испугом, закончил:

— Он меня просил особо вас предупредить: встречи с ним вам не следует опасаться. Да-да! Как только представится командиру дивизии, он к вам зайдет.

* * *

Михаил Михайлович зашел в этот же день. Был совершенно таким, как когда-то в Москве, при первой их встрече. Вицмундир. Тугая каштановая бородка. Едкая улыбка. И Шорохова он приветствовал в знакомой манере:

— Милейший, дражайший!.. Подарок судьбы!

Шорохов не нашелся, что ответить.

— Ну, ну, — укоризненно подбадривал Михаил Михайлович. — Я вами восхищен: манеры, спокойствие… Совсем другой человек.

— Я тоже рад, — проговорил Шорохов.

— И-и, дорогулечка, — игриво продолжал Михаил Михайлович, — не тревожьтесь. От этого стареют сердца. Если желаете, вообще давайте считать, что прежде мы с вами знакомы не были. Согласны?

— Я всегда за согласие, — помедлив, ответил Шорохов.

— И прекрасно, роднулечка. Ведь ваш главный принцип: "Переплачивая при покупке, обретаешь друзей". Я помню. Вы говорили. А это не просто согласие. Что-то покрепче. И вот тут заковыка. С нее и начнем. Время не терпит. В чем лично для вас смысл хлопот во благо Четвертого конного корпуса? Вам люб Мамонтов? Не наелись им во время рейда?

Получалось: этот Михаил Михайлович знает о задании, только что полученном от миссии. Рассказал Моллер? Вместе ехали из Екатеринодара. Может даже из Новороссийска. И кто их свел: Генквармдон? Миссия? Слова Моллера: "Его фамилия, должность мне не известны" — стоят немного.

— Вы, милашечка, конечно, догадываетесь о чем идет речь? — настойчиво продолжал Михаил Михайлович.

— С корпусом Мамонтова у меня сейчас никаких отношений нет, — ответил Шорохов.

— Но в Ровеньки-то вы ездили. Силенок не пожалели, и собеседники там у вас были, мой чудеснейший, первого сорта. Даже если молчат, то со значением.

На кого он намекал? На Сергея Александровича? На Буринца?.. В любом случае выходило: в руки Михаила Михайловича попала последняя сводка в Агентурную разведку. Перехватили.

— Высокая политика, — с прежней насмешливостью продолжал Михаил Михайлович. — Увлекло. Захотелось облагодетельствовать донское казачество. Но вы-то сами ему нужны ли?